Элли склонилась к близнецам.
– Мальчики, мальчики, – проговорила она негромко. – О чем такой шум?
– Ой, привет, миссис Тернер, – ответил Кеплер со смущенной улыбкой. Ничего особенного, просто мы с Галилеем...
– А я говорю, что губернатор Уэйкфилд уже умерла, – энергично прервал его Галилей. – Так сказал один из мальчиков в Центре, а он знает: его папа – полицейский.
На миг Элли удивилась. А потом поняла, что близнецы не связывают ее с Николь.
– А ты помнишь, что губернатор Уэйкфилд – моя мать и бабушка маленькой Николь? – спросила Элли. – Вы с Кеплером несколько раз встречались с ней до того как ее отправили в тюрьму.
Галилей наморщил лоб и покачал головой.
– Я помню ее... кажется, – торжественно произнес Кеплер. – Она _умерла_, миссис Тернер? – подумав, добавил пытливый молодой человек.
– Я пока не знаю, но надеюсь, что нет, – ответила Элли. Она едва не проговорилась. Так легко сказать все этим детям... но хватит одной ошибки. Что, если где-то неподалеку ее подслушивает биот.
Элли обняла Кеплера и вспомнила свою случайную короткую встречу с Максом Паккеттом в электронном супермаркете три дня назад. Посреди разговора Макс вдруг заметил:
– Да, кстати, Жанна и Алиенора чувствуют себя хорошо, они просили передать тебе привет.
Элли взволновалась и что-то спросила. Но Макс полностью игнорировал вопрос. А через несколько секунд, когда Элли собиралась продолжить беседу, возле них вдруг оказалась Гарсиа, заведовавшая супермаркетом.
– Привет, Элли. Привет, Роберт, – проговорила Наи, показавшись в дверях своего дома. Она протянула вперед руки и забрала Николь у отца. – Ну и как ты поживаешь, моя маленькая красавица. Я не видела тебя с прошлой недели со дня рождения.
Взрослые вошли в дом. Убедившись, что поблизости нет никаких биотов-шпионов, Наи подошла к Роберту и Элли.
– Прошлой ночью меня снова допрашивала полиция, – шепнула она своим друзьям. – Похоже, что в слухах есть доля правды.
– В _каких_ слухах? – поинтересовалась Элли. – Их так много.
– У одной женщины с нашей фабрики брат служит в специальной полиции Накамуры. Однажды вечером под хмельком он сказал ей, что, когда в утро казни полиция пришла за Николь, в камере никого не оказалось. Ее выпустила Гарсиа. Говорят, это была та самая, которую уничтожил взрыв возле завода боеприпасов.
Элли улыбнулась, но ее глаза ничем не ответили на внимательный и вопросительный взгляд подруги. «Ей нельзя говорить ничего – и даже в большей степени, чем всем остальным».
