В своих письмах к святой Олимпиаде святитель Иоанн Златоуст немало рассуждает о девстве. Может быть, этим подтверждается следующее мнение, выраженное в Лавсаике: "Достохвальная Олимпиада… в самом деле ни за кого не вышла замуж. Говорят, что до самой смерти она пребыла непорочной девой" [9].
Девство — "великое дело" и требует "великого труда". Потому Спаситель не возвел его "на степень закона", а предоставил на свободный выбор. Величие девства доказывается уже тем, что ряд ветхозаветных праведников, процветших многими добродетелями, как-то: глава пророков Моисей, приносивший в жертву сына патриарх Авраам, любящий истину праведный Иов — не отважились "приступить к подвигам девства", не пустились "в море девства, боясь несущихся оттуда волн", и предпочли "покой, какой дает брак" [с. 581–584]. "Столь велика трудность девства, — заключает святитель, — так высоки и велики соединенные с ним подвиги и тяжелы труды, и требуют для себя большой твердости духа" [с. 584].
О прочих добродетелях святой Олимпиады — смиренномудрии, любви и других — святитель Иоанн Златоуст не считает возможным говорить, ибо это увело бы его в плавание "по беспредельному морю, а лучше сказать — по морям, пролагая разнообразные пути каждой добродетели, из которых всякий путь рождал бы опять море, и была бы речь или о терпении, или смиренномудрии и милостыне, разнообразно проявляющейся и распространившейся до самых концов вселенной, или о любви, одерживающей верх над бесчисленными страстями, или о безмерном благоразумии, исполненном великой благодати и превосходящем меры природы. А если бы кто желал перечислить порожденные отсюда добродетели, то он стал бы делать то же самое, как если бы кто вздумал считать морские волны" [с. 579–580]. Святитель ограничивается лишь воспоминанием, в общих выражениях, как святая Олимпиада с первого возраста и до последних дней по-евангельски (Мф. 25, 31–46) питала алчущего Христа, напояла жаждущего, принимала странников, одевала нагого, посещала больного, "приходила к связанному", проявляла море любви, достигшее с большой стремительностью "самых границ вселенной" [с. 586]. "Состояние добродетели", — утверждает он, — зависит не от возраста, "а от одной только души и воли" [с. 624].
Сказав свое слово о многих страданиях святой Олимпиады и о ее славных добродетелях, святитель Иоанн Златоуст сопоставляет одно с другим и приводит к заключению, что награды "назначены не только за добродетели, но и за страдания, и вознаграждения очень великие, и за страдания не меньше, чем за добродетели, а скорее иногда даже большие — за страдания" [с. 598].
