И вдруг возгласы:
— Едут! Едут!
В самом деле — со стороны площади Победы двигалась вереница машин: впереди три желто-синих «ГАИ», следом — открытая машина, в которой стояли Фидель Кастро, Машеров, еще кто-то... Нас как ветром сдуло на тротуар — хотелось поближе посмотреть на человека, который стал одной из самых ярких фигур нашего столетия.
Высокий, немного неловкий, широкоплечий, чувствуется — очень простой. Стоял, поглядывая то направо, то налево, и помахивал правой рукой. Публика тоже махала. Молча... Только где-то на другой стороне вдруг раздался одинокий выкрик: «Viva!»— и все.
Сегодня есть сообщение, что Фидель Кастро вернулся в Гавану. Может статься, что в Минск он больше не заглянет. А Минска без него уже и не представишь. Пролетел — как метеор, — оставив в душах людских какой-то след.
Так, наверное, бывает всякий раз, когда судьба (или случай) сталкивают нас, хоть ненадолго, лицом к лицу с настоящим человеком.
22 июля 1972 г.
На перекрестке стояла машина, нагруженная лесом. Рядом топтались, а вернее сказать, не топтались, а перебегали с места на место, что-то выкрикивая, четверо мужчин. Разобрать можно было лишь одно слово — лоси. Мы подошли. Поляна была довольно широкая и светлая — на ней частенько играли детсадовские ребятишки... Слева — подросший сосонник, справа — саженцы поменьше, — они еще огорожены колючей проволокой. Почти на самой
дороге — высокий, развесистый, возможно, двухсотлетний дуб. Впереди, шагах в сорока, действительно паслись лоси. Самец-рогач довольно внушительных размеров и стройная, тонконогая, какая-то вся поджарая самка. На машину (мотор продолжал тарахтеть) и на людей они не обращали никакого внимания.
— Идут, идут! Смотрите, идут! Сюда идут! — наперебой выкрикивали мужчины. В их словах слышались и восхищение лесными великанами, и опасение, как бы эти великаны не кинулись на людей.
Мы с Валентиной прошли немного вперед и стали на открытом месте. Дуб, правда, был рядом, шагах в пяти от нас, и я подумал, что в случае чего можно укрыться за этим дубом.
Однако лоси не проявляли агрессивных намерений. Они медленно брели и брели вдоль опушки, обкусывая на соснах молодые побеги, изредка останавливались, как-то мельком, равнодушно взглядывали на людей, снова начинали кормиться.
Вот они совсем вышли на поляну. Мужчины взобрались на уложенные в кузове бревна, и машина покатила дальше. Мы остались, так сказать, пара на пару: лось с лосихой и мужчина с женщиной. Не только могучие, но и красивые животные! Я впервые видел их на свободе так близко. Двадцать шагов, пятнадцать… Хорошо различаешь рога — лопаты — и толстые губы, и «серьгу» у самца, и светло-коричневую шерсть, слышишь ровное, спокойное, полное достоинства дыхание.
