Она повернулась:
— Да. Но мне нравится ее слушать. — Женщина неловко подвинулась на скамье и глубоко вздохнула. — Кажется, все было так давно.
— Ровно двадцать один год назад.
— Я знаю. Я никогда не забуду то время.
Некоторое время они сидели вместе в тишине, наблюдая за замерзшим озером и всматриваясь в тусклые лучи слабого февральского солнца. Было очень тихо, воздух в беседке постепенно прогревался.
— Помнишь, как тепло было тем утром после бала в День поминовения?
— В тот год все лето было жарким.
— Да. Было. Нам даже пришлось опустить верх машины. А затем мы хотели позавтракать с герцогом Мальборо в Бленгеймском дворце.
Дэвид засмеялся:
— Это было смелое желание. Не думаю, что он пришел бы в восторг, когда его разбудили бы в пять часов утра.
— Наверное, нет. Но тогда, если бы мы увиделись с ним, то все бы не закончилось так, как на лугу около Вудстока, правда? — Рэйчел подвинулась к Дэвиду ближе. — Я так отчетливо помню запах сена и ту щемящую сердце тишину. Было так же тихо, как сейчас. А потом появилась лиса с правой стороны машины… — Рэйчел вздрогнула. — О, мой бог, то утро было волшебным!
Дэвид поцеловал ее щеку:
— Да, но было кое-что еще, помнишь?
Рэйчел повернула голову и взглянула на него.
— Ты имеешь в виду Смоуки Робинсона?
— Да.
Она усмехнулась и слегка кивнула.
— Помнишь, сколько раз ты записал один и тот же трэк для меня? Тот самый трэк.
— Только не импровизируй, не надо.
— Двадцать раз. Мы, по-моему, слушали эту песню и танцевали под нее раза три в то утро — ты в своей шотландке, я — в своем бальном платье.
Жена с трудом сглотнула, и Дэвид почувствовал, что в ней растет напряжение.
— А Смоуки все пел и пел. — Она усмехнулась. — Знаешь, это был единственный год моей жизни, когда я вела дневник, и это было единственной записью в течение целой недели: «А Смоуки все еще пел». Я написала это на странице по диагонали большими черными буквами.
Дэвид ощущал дрожь в ее теле.
— Пойдем, думаю, нам пора вернуться в дом. — Он обнял Рэйчел, чтобы помочь ей подняться.
Она убрала его руки.
— Нет, еще немного, — попросила она, отрицательно качая головой, — мне так здесь нравится. Здесь так уютно и спокойно.
Дэвид покорно убрал руки и снова сел на скамейку, обнимая любимую. В тот момент они услышали слабый трепещущий стук в окно. Это была бабочка, которая оказалась в одной из пыльных щелей беседки, — пробудившись от горячих солнечных лучей, она безуспешно билась в стекло, пытаясь вырваться на свободу. Рэйчел приподнялась и закрыла пальцами беспомощное тельце бабочки. Дэвид услышал шум ее крыльев, трепыхавшихся в темноте ее нового убежища.
