— Я даже не представляю, что все это значит, Мэри Энн. А Вы?
Он позволяет себе взглянуть на нее. Он знает, что все это время она изучала его.
— Знаю ли я? Могу ли объяснить?
Вновь воцаряется молчание.
Она опускает руку в сумку и на этот раз достает маленькую плоскую коробку. Он чувствует, как у него внутри все сжимается. Он не знает почему, но ему не хочется дотрагиваться до коробочки. Она кладет ее к нему на колено, и он с опаской, будто в ней может прятаться ядовитая змея, открывает крышку. Но содержимое гораздо опаснее змеи. Это армейская медаль.
— «Пурпурное сердце»[1] Уолтера, — говорит Мэри Энн.
Она могла бы и не говорить этого. Он и так знает, что это. Резким движением он захлопывает коробку и возвращает хозяйке. Ему кажется, что лицо его сейчас мертвенно-бледное.
— Я не в силах смотреть на это.
— Почему?
— Я не заслужил этого. Я хочу сказать…
— Ты сам-то слышишь, что говоришь, Майкл?
— Нет, нет, я никогда не слушаю себя, когда говорю.
Она смеется, возможно, над его волнением, а может, и над своим.
Она спрашивает, верил ли он раньше в реинкарнацию, в перевоплощение.
— В реинкарнацию? Нет. То есть я хочу сказать, я никогда не думал об этом. Мне казалось, такие вещи будут волновать меня уже после смерти. Но почему Вы спрашиваете? Вы думаете, причина в этом?
— А ты можешь объяснить это иначе?
— Ну, я просто подумал, что этот парень, его душа мне хорошо знакомы. Я общался с ним на спиритическом сеансе.
— Но тебе знакомо и его прошлое.
— Да, верно, и вот это уже непонятно.
Повинуясь внезапному порыву, он поднимается с матраца и бежит по лестнице наверх, перепрыгивая сразу через две ступеньки. Он отыскивает спиритическую доску и задерживается, чтобы надеть рубашку, которая, как ему кажется, придаст ему ощущение защищенности.
Пока он несет доску вниз, ему вспоминаются слова Уолтера: Не бойся. Это только ты.
Он усаживается рядом с Мэри Энн и кладет доску на колени. Делает глубокий вдох. Если действительно все дело в переселении душ — верит он в это или нет, неважно, — тогда получается, что он разговаривает сам с собой. Это открытие, казалось бы, может все объяснить, а на самом деле все по-прежнему слишком странно.
— Как ты это делаешь? — спрашивает она. — Ты задаешь какие-то вопросы?
Прежде чем он успевает ответить, стрелка, не дожидаясь команды, срывается с места.
У Мэри Энн увлажняются глаза, и на лице отражаются душевные страдания. Трудно сказать, радоваться Происходящему или огорчаться.
