Я никогда, никогда не поделюсь с ним этим. Тем более что он и сам не знает, что с этим делать. Лучше выбросить все из головы.
Как бы то ни было, он не позволит мне унывать. Эндрю считает своим долгом морально поддержать меня.
Он выкладывает передо мной стопки писем из дома. Наверняка это его заслуга.
Мой брат Робби рассказывает о своей бейсбольной команде, о том, как он отразил двойной удар. Раньше ему это никогда не удавалось, хотя мы упорно тренировались. Я безумно люблю этого малыша, но, признаться, он не рожден спортсменом. Может, на этот раз ему повезло. А может, врет без зазрения совести.
Мать пишет о моих знакомых ребятах из Оушен-сити и его окрестностей, которые тоже ушли на войну и пока что живы и здоровы. Это якобы лишнее доказательство того, что у нас с ними общая судьба. Как будто плохое может произойти с кем угодно, только не с выходцами из Нью-Джерси. Только с теми, кого мы не знаем.
Отец на семи страницах рассказывает о магазине скобяных изделий. Можете себе представить? Чтобы такой сюжет был достоин семистраничного рассказа? Во всяком случае, мне это совсем не интересно.
К тому же не хочется надолго отвлекаться от главной темы своего повествования.
Кейти прислала мне целую страницу с маленькими наклейками. Изрисованную сердечками и прочей ерундой. Она, как всегда, немногословна, удивительно, как ее вообще уговорили на это. Не всякий умеет писать письма.
Взять хотя бы меня.
Как сговорившись, все постарались быть веселыми, из каждой строчки так и брызжет оптимизмом. Кажется, без внимания не оставлен ни один пустяк домашней жизни.
Очень скоро мне уже невмоготу читать их. Не знаю почему, но от писем на душе еще хуже.
Эндрю приходит каждый день и вываливает мне на кровать новую порцию писем. Я складываю их на пол.
Он говорит: «Ну ты даешь. Даже не собираешься читать их?»
Я отвечаю: «Потом, когда ты уйдешь».
Звучит так, будто я дорожу каждой минутой нашего общения, и для него этого достаточно. Впрочем, он бы все равно не принял никакого другого объяснения.
Это пример того, каков он, Эндрю, есть на самом деле.
Потом, когда письма уже опостылели, он приносит журнал. Судя по обложке, это «Старз энд Страйпс». Но это только обложка. А внутри продукция совсем иного сорта, сильно отличающаяся от содержания благопристойного издания.
Я перелистываю страницы, старательно округляя глаза, потому что знаю, что такая реакция его порадует.
Говорят, он отдал целый блок сигарет за эту штуку. Между прочим, почти состояние.
