— Это правда? — Клемперт смотрел куда-то поверх головы Анны-Мари.
— Лео видели на вокзале с этим Веске. Теперь его боятся. Когда он хотел что-то сказать мне, встретив на улице, я прошла мимо. — У Анны-Мари задрожало лицо. — Я потеряла Лео навсегда.
— Я тоже, — тихо сказал Рауль. — Он был когда-то и моим другом.
— Вы дружили?
— Было время, когда мы дня не могли прожить друг без друга. А потом...
— Он и тогда сделал что-то плохое?
— Может быть, да, а может, и нет... Не знаю. Просто он перестал быть моим другом. Это очень трудно — быть другом, когда жизнь становится опасной. И давайте о нем больше не говорить.
Анна-Мари опустила голову. Она пыталась найти хоть какое-нибудь оправдание для Лео.
Клемперт застегнул полинялый плащ.
— Пойдемте погуляем по городу.
— Всюду ходят чернорубашечники из отрядов Веске. У них ножи.
— Ножи? — переспросил Клемперт.
— И камни.
— И все?
— А что же еще? Ведь даже маленький камешек может убить человека.
«Да, в здешних условиях масса летящего камня так сильно возрастает от скорости... Но что же тогда может сделать пуля?»
— Значит, вы не пойдете со мной погулять? — Рауль стоял, засунув руки в карманы, и с веселой насмешкой смотрел на Анну-Мари. — Мы ведь тоже можем набрать камней для защиты!
— Пожалуй, можно пойти в парк... Туда они пока не ходят. Мы покатаемся на колесе смеха. — Анна-Мари грустно улыбнулась.
— В парке есть колесо смеха? — спросил Рауль.
Перед ним всплыло тяжелое небо над берлинским парком Люстгартен. Душный вечер. И Херти, маленький немецкий художник, возвращающийся с площади, где сжигают книги. Дрожащие губы, капельки пота на мальчишеском лице... и дым... В тот вечер колесо смеха не вращалось. Вспомнил он и давние вечера своей юности. Тогда колесо смеха крутилось под шарманку. Эйнштейн приводил ему в пример этот вращающийся диск, когда говорил об изменении формы вращающихся тел, об искривлении пространства. Однажды они гуляли по Люстгартену, и Клемперт решил нарисовать «загадочный» портрет Эйнштейна: лицо великого волшебника улыбается сквозь изменяющиеся формы движущихся тел. Это была фантазия. Неужели здесь, в Гаммельне, он сможет воочию увидеть, как диск, вращающийся со скоростью, близкой к скорости света, будет изменять свою форму?
...На узких гаммельнских улицах было людно. Вытянутые фигуры велосипедистов с трудом пробирались сквозь толпу. Проехал черный автомобиль с опущенными занавесками на окнах. Толпа загудела.
