— Цирк! — заорал он.
В тот же момент раздался свисток. Блюститель порядка решительно направился к Траосену.
— Бог мой! — простонал Трассен, не сводя глаз с машины, которая, продолжая расширяться, медленно подъезжала к колонке.
Ассистент кафедры теоретической физики, стоя посреди обыкновенного городского скверика, преследуемый нормальным немецким полицейским, не верил своим глазам, глазам честного немецкого естествоиспытателя. Машина, наконец, остановилась у бензоколонки, и приняла свои обычные размеры. На глазах Трассена разрушилась вся классическая физика с ее неизменностью размеров и форм. Из бензоколонки вышел толстый парень и, лениво зевая, подтащил к автомобилю шланг. Казалось, все шло обычным порядком.
Полицейский стоял около Трассена и внимательно за ним наблюдал. Но теперь Лео потрясло новое обстоятельство. Он увидел в рамке нормального окна остановившегося автомобиля прелестное женское лицо и понял, что перед ним — «девушка его мечты». Голубоглазая девушка его мечты, с разлетающимися светлыми волосами и открытой мальчишеской улыбкой. Девушка помахала из окна тоненькой рукой, парень в комбинезоне свернул шланг, и машина отъехала от бензоколонки. Трассен смотрел ей вслед. Машина снова сократилась. В этом не могло быть никакого сомнения. Но самое ужасное, что красотка исчезла! В машине снова появилась уродина с длинной шеей и переливчатым цветом волос. Сменив всевозможные оттенки волос от синего до ярко-оранжевого, она уехала.
— Кто это? — вымолвил Трассен и только тут заметил, что рядом стоит полицейский и держит его за рукав.
— Кто это? — настойчиво повторил Трассен.
— Это фрейлейн Айкельсон, — ответил полицейский. — А вам-то знать зачем?
— А почему она то сокращается, то расширяется?
— Ладно, ладно! Грамотные небось. Еще в школе учили: то, что движется, сокращается, то, что останавливается, расширяется. А напиваться — не надо...
Трассен вырвал руку и с изумлением посмотрел на полицейского.
— Это в какой же школе так учат? — спросил он.
Но тут полицейский увидел на противоположной стороне сквера пуделя, резвившегося на клумбе.
— Пошел! — крикнул он. Это относилось и к Трассену тоже.
Ошеломленный ассистент Берлинского университета быстро зашагал прочь и свернул в первую попавшуюся улицу. Здесь стояли странные, ультрасовременные дома. Фасады их были облицованы листовым металлом, блестевшим на солнце до рези в глазах. На крышах высились очень длинные трубы, а в палисадниках лежали огромные колеса, заросшие маргаритками и анютиными глазками. У подъездов этих домов висели какие-то расчетные таблицы, а вместо входных калиток были подвешены скользящие двери от железнодорожных вагонов. Все стремилось почему-то к железнодорожному модерну, приноравливаясь к странному машиностроительному стилю. По-видимому, это был богатый центр города, потому что, как только улица кончилась и Трассен свернул в переулок, снова начались обыкновенные дома с черепичными крышами. Металлическую облицовку Лео Трассен увидел еще на здании большого универмага. «Десять лет в вагоне» — назывался этот магазин. Жалюзи на витринах были опущены, магазин закрыт.
