— Ты просто струсила! — рассердилась та, — Я не желаю слышать этих страшных и глупых слов. Тебя ждет Энрике. Он любит тебя! Ты убежишь с ним!
— Я не выдержу… — простонала Мария.
— Выдержишь! — уверенно заявила Виктория, — Я все устрою. А ты пока отдохни.
План Адальберто и Виктории был дерзок и прост: Мария выйдет с матерью в город за покупками, а там ее будет поджидать переодетый в крестьянскую одежду Энрике. Виктория приведет к условленному месту лошадей, и влюбленные смогут ускакать на них прочь из города, а после уедут за границу.
Несколько дней Адальберто прятал Энрике в сарае доньи Эулохии, у которой он снимал комнату, — сначала тайком от хозяйки, а затем и с ее ведома. О готовящемся побеге знали также дочь Эулохии Долорес, их горничная Мартина и Хименес, искренне желавшие счастья Энрике и Марии.
Когда Энкарнасьон и Мария отправились в город, Виктория тотчас же выскользнула за дверь, сказав Доминге, что хочет покататься на лошади. Проезжая мимо дома Эулохии, она подала знак Мартине, и в дело вступил Адальберто, вышедший на прогулку в сопровождении «слуги».
Теперь самое трудное предстояло совершить Марии: обмануть горячо любимую мать, бросить ее посреди города, не простившись, не попросив прощения и уж тем более не получив ее благословения на брак с Энрике. Виктория опасалась, что у сестры в решающий момент могут сдать нервы, и она не сможет оставить мать.
Марии действительно было непросто отважиться на такой шаг, но она все время помнила об Энрике, и это придавало ей сил.
— Сегодня улицы выглядят как-то по-иному, — сказала она матери, глядя из окна кареты.
— Это потому, что ты выходишь замуж, — улыбнулась Энкарнасьон.
— А можно мне немного прогуляться пешком?
— У нас нет времени. В другой раз, — ответила Энкарнасьон, но, увидев, как сразу же опечалилась дочь, добавила: — Что, очень хочется?
— Хотя бы на минутку! — взмолилась Мария.
— Ну, хорошо. Не могу тебе отказать, — уступила мать, — Симон, остановись здесь ненадолго.
— Спасибо, мамочка! — поцеловала ее Мария и, прежде чем выйти из кареты, произнесла взволнованно: — Я должна признаться… Я обманывала вас…
— В чем? Я не понимаю тебя, дочка.
— Я пыталась с вами поговорить, но у меня не получилось, — продолжила Мария, — Поверьте, я очень люблю вас, но боюсь, что вы меня разлюбите!
— Да что же такого может случиться, что заставит меня разлюбить мою Марию? — благодушно усмехнулась Энкарнасьон, решив, что странные слова дочери обусловлены ее детскими страхами накануне замужества.
