— Расскажи мне, насколько плохим ты хочешь быть, — дрожащим голосом попросила она.
Маркиз снова взял ее руку, медленно подняв ее пальцы к своим губам.
— Очень плохим.
— Ты думаешь, что сможешь соблазнить меня? — Пока она произносила эти слова, ей пришло в голову, что он уже наполовину сделал это.
Его пальцы обвились вокруг ее пальцев, глаза спрятались за темными ресницами.
— Да, — прошептал он, — я могу. Но я не сделаю этого. — Валентин резко выпустил ее руку и даже сделал шаг назад. — Думаю, что иногда есть серьезное основание придерживаться правил.
Нелл ощутила себя так, словно ее столкнули в сугроб.
— Это несправедливо.
— Значит, я должен повалить тебя на этот стол и задрать твои юбки? Это определенно будет приключение, но я не думаю, что оно принесет тебе большую пользу.
— Звучит так, словно именно ты сейчас отступаешь, — упорствовала девушка, задетая тем, что он мог всего лишь… играть с ней. — Это так?
— Так и есть.
— Значит, я должна рассказать Мельбурну о Кобб-Хардинге? Он убьет меня. А затем отправит домой в Мельбурн-парк и пришлет какой-нибудь… ходячий пень, чтобы я вышла за него замуж. Но я буду следовать всем твоим глупым правилам.
— Это — не мои правила. Это просто правила, — Валентин убрал на место свою фляжку и воспользовался случаем, чтобы узнать, где находятся ее братья. Все трое, несомненно, заметили беседу своей сестры с Кобб-Хардингом, но маркиз не думал, что у них возникла мысль о том, насколько недружелюбной эта беседа была. Никакое соглашение не удержало бы Мельбурна от того, чтобы броситься на спасение члена своей семьи, если бы тот почувствовал, что что-то неладно.
Самому себе он мог признаться, что его первая мысль при виде Кобб-Хардинга была вовсе не об испорченной одежде. Он подумал об Элинор, стоящей лицом к лицу с человеком, который одурманил и напал на нее. Который выбрал такой момент для разговора с ней, когда рядом не было союзников.
Очевидно, что она была встревожена, но в то же время она стояла перед ним прямо, с поднятым вверх подбородком, а ее глаза с вызовом смотрели на негодяя. Какой бы свободы или приключений она не искала, Элинор была до мозга костей Гриффин.
— Злись на меня, если ты этого хочешь, — сказал маркиз самым мягким тоном, каким смог, — но не жди, что я буду извиняться за что-то. Я потратил очень много времени и сил на то, чтобы стать тем, кем являюсь. И я не собираюсь меняться ни для кого. — У Валентина не было намерения признавать, что с недавних пор мысль о том, кем он является, начала отнимать некоторое количество его ценного времени, которое было предназначено для выпивки, игры в карты и сна.
