Существует соглашение или нет, нравятся ему затруднительные положения или нет, но этот поступок разозлил Валентина до самой глубины души. Кобб-Хардинг был чертовым, проклятым ленивым ублюдком, который не мог даже потрудиться и предпринять попытку настоящего соблазнения.
Элинор потянулась через пространство кареты и схватила маркиза за руку.
— Я буду очень многим обязана тебе, Деверилл, и я никогда не забуду об этом. Ты — хороший друг и хороший человек.
Он сжал ее пальцы, а затем выпустил их, внезапно ощутив неловкость.
— Я только воспользовался возможностью, чтобы принять участие в некоторых беспорядках, — пробормотал он. — И я должен поблагодарить тебя. — Не желая ждать, когда она начнет спорить с ним об отсутствии его собственного интереса в этом деле, Валентин снова высунул голову из окна кареты.
— Доусон, найми экипаж и пусть он следует за нами, затем направляйся к углу Эвери-Роу и Брукс-Мью.
— Да, милорд.
Там они окажутся в двух кварталах от Гриффин-Хауса, достаточно далеко, чтобы ее бдительные браться смогли что-либо увидеть, и достаточно близко, чтобы он смог посадить ее в наемный экипаж, не беспокоясь, что с девушкой может случиться что-то еще до того, как она доберется до дома. Если Элинор и заслуживает чего-то, так это, в первую очередь, безопасного возвращения в дом без еще одной пугающей ситуации этим вечером.
— Деверилл, я не знаю, что сказать.
— Во-первых, скажи, что ты никогда больше не окажешься в подобной ситуации.
— О, это я обещаю, — страстно пообещала Элинор.
— И, во-вторых, ты никогда больше не наденешь это платье. Хотя это чертовски обидно, потому что ты выглядишь в нем, как богиня огня, но кто-то из тех, кто присутствовал у Бельмонта, может узнать его, и, следовательно, тебя. Сыграет роль и то, что ты приехала с Кобб-Хардингом, а уехала со мной.
Она кивнула, глядя вниз на исключительное творение модистки.
— В любом случае, я не думаю, что когда-либо захочу одеть его снова, — ее красивые щеки снова потемнели. — А ты видел…
Да, он видел, и, скорее всего, не сможет забыть этого. Сестра Мельбурна больше не могла быть для него щенком. Она была великолепным экземпляром женской красоты.
— Ничего такого, чего бы я не видел раньше, Нелл, — протянул он. — Много раз.
— И ты никому не расскажешь об этом? Я знаю, как близки ты и Себастьян, но, Деверилл, пожалуйста, не говори ему ничего.
— Не говорить о чем? — спросил он, поднимаясь, когда карета снова остановилась. — И ради Бога, зови меня Валентин. — Маркиз заставил себя улыбнуться, надеясь, что эта улыбка выглядела легкой и естественной. — Я же спас тебя, в конце концов.
