— Чей это?
Тот сделал вид, что не расслышал вопроса, махнул рукой ездовому:
— Поехали!
На ночевку они остановились недалече, и княгиня почти сразу подозвала к себе Любомира:
— Ты не слышал, что я спрашивала? Чей ребенок?
По тому, как прятал глаза друг, княгиня поняла, что сердце-вещун не обмануло, требовательно переспросила сама:
— Малушин?!
Любомир только кивнул:
— Ее.
— А женщина?
— Бабка, — вздохнул Любомир и добавил, все так же пряча глаза, — княгиня, к тебе княжий стольник Добрыня просится.
Говорил и не знал, что последует, княгиня была зла на брата Малуши, не станет ли сейчас ругаться? Но Ольга вдруг кивнула:
— Потом позовешь в трапезную. Без всех.
Она не знала, что делать, впервые не знала. Женщина-мать с маленькой иконки, что у княгини всегда с собой, смотрела все так же строго и понимающе. Ольга в который раз всматривалась в младенца на ее руках, мать не пожалела ради людей своего долгожданного единственного сына, родное дитя. На то она и Божья Матерь, Заступница. В который раз к Деве Марии неслась мольба княгини: «Помоги! Вразуми!» Прогнав от себя Малушу, Ольга всегда гнала и мысли о ней и не подозревала, что у князя Святослава растет сын. Нет, она не хотела видеть опальную ключницу, но мальчик… Княгиня вдруг отчетливо увидела синие глазенки, глаза ее сына Святослава, ее собственные глаза. Теперь она знала, что у нее есть внук. Княгиня не допускала мысли о женитьбе князя Святослава на простолюдинке, ему уготована другая судьба, но внук… Она хорошо помнила, что сыновей долго может и не быть.
Ольга так и не решила, что делать. Когда вошел и низко склонил перед правительницей голову сын Малка Любечанина Добрыня, она устало показала на лавку: «Сядь», и вдруг точно светом озарило — пришло решение. Княгиня не стала ждать просьб Добрыни, остановила его жестом и тихо произнесла сама:
— Малушин?
Стольничий понял, о ком речь, кивнул:
— Да, князя Святослава.
— Как назвали?
— Володимером, — в голосе дяди прозвучала горделивая нотка за удачно выбранное для племянника имя.
Ольга мысленно усмехнулась: «Ишь ты, владеющий миром!», а вслух заявила:
— Станешь жить с ними в Новограде, я распоряжусь. Выбуты себе возьмете, это моя вотчина. Иди!
Добрыня, изумленный таким поворотом событий, не решаясь возразить, шагнул к двери. Он хотел только просить, чтоб дозволила взять сестру с ребенком в Любеч, а тут вон как обернулось. Ольга вдруг спросила вслед:
— Князь знает?
— Нет, — опешил Добрыня. До того ли князю, да и разве один Владимир рожден от Святослава рабыней?
