Ефим Леонтьевич не садился. Он прошелся вдоль передних парт, всматриваясь в лица ребят, потом как будто поискал глазами, кого бы спросить, и протянул короткую руку по направлению к парте, где сидел Дима Кленов — смешливый, озорной ученик, с близко поставленными к переносице глазами, отчего лицо его казалось неестественно широким.
— Как твоя фамилия? — мягко спросил учитель. Голос у него был негромкий, но такой густой и низкий, что все переглянулись от неожиданности.
— Кленов Дмитрий, — отвечал ученик неожиданно таким же густым басом, хотя обычно он писклявил.
Все в классе зафыркали, и Володя обрадовался, чувствуя, что дело принимает превеселый оборот.
Но учитель делал вид, что ничего не замечает.
— Ну, Кленов Дмитрий, поделись, пожалуйста, со мной, чем вы до меня занимались.
— Мы занимались историей, — совсем уже невозможным басом прохрипел Кленов, чувствуя, что становится героем дня. — Мы проходили древние времена.
— Отлично, — продолжал учитель. — А скажи мне, Кленов; у тебя всегда такой голос или ты сегодня болен?
И учитель вдруг весело глянул на класс, словно приглашая теперь уже учеников принять участие в шутке.
— Удивительный случай, — продолжал Ефим Леонтьевич, — сколько занимаюсь в школе, такого густого голоса у мальчика не слышал. У тебя нет налета в глотке? А ну-ка, скажи: «А-а-а-а…»
Кленов растерянно посмотрел на класс, но не нашел поддержки.
— А-а-а-а!.. — захрипел он.
Класс уже еле сдерживался. Девочки закрывали рты руками, мальчишки надували щеки, уставившись в парты.
— Налета нет, — невозмутимо пробасил Ефим Леонтьевич. — Удивительный случай! А голос такой, словно у тебя ангина. Сейчас я тебя мигом вылечу. Ну, пой за мной: «Тра-ля-а-а-а-а…»
— Ля-а-а… а-а-а!.. — попробовал было Кленов, весь красный от натуги в конфуза. Он уж не рад был, что начал все это.
— Ну, что же ты? Такой бас, а нижнее «фа» взять но можешь? Ну, давай выше; «Тра-ля-а-а…» Еще выше: «Ля-а-а-…»
— Я не могу… У меня горло болит, — соврал Кленов.
— Если болят связки, иди к Юлии Львовне, чтобы она отпустила тебя домой. Может быть, ангина — это опасно для класса. А если ты не болен, пой за мной.
Кленов беспомощно оглянулся и затянул:
— Ля-ля-ля…
— Наконец-то! — воскликнул Ефим Леонтьевич. — Вот сейчас я слышу естественный голос. Пожалуйста, оставайся на этой ноте. Ну-ка, скажи что-нибудь.
— А чего говорить? — своим обычным писклявым голосом спросил окончательно сбитый с толку Кленов. И весь класс так и грохнул.
