Наверняка ближе к вечеру староста соберет особо приближенных жителей деревни «на беседу».
Вот тут всех и надо выспросить — где, да что, да как? И самому не подставиться — рассказать про Британию, не особо искажая факты.
— Ну? В лес пойдем или к морю? — на ходу обернувшись, деловито спросил парнишка.
— К морю. Во-он к тем утесам.
Туда и пошли. Идти пришлось неожиданно долго — наверное, с полчаса, но открывающийся с утесов вид того стоил. Казалось, если б не легкий туман, было бы видно Англию… то есть Британию, конечно.
— Вон наши рыбаки. — Улегшись животом на плоский камень, Агуций показал рукой. — Ишь трудятся… Видать, удачный сегодня выпал денек!
— А ты почему не с ними? Тоже бы рыбки половил, помог матушке.
— Ага, половил, — неожиданно зло отозвался мальчишка. — Что я, дурак, за три маленькие рыбки работать? И это — если улов.
— Как это — за три рыбки? — не понял Саша.
Агуций посмотрел на него с подозрением:
— Можно подумать, у вас в Британии не так! Рыбу ловят общиной. Чтоб туда вступить на равных, нужно с лодкой явиться или хотя бы сеть свою иметь.
— Понятно. Ого! Что это там за парус?!
— Где?! — Мальчишка быстро всмотрелся. — Ага! Вижу!
Серый с красными полосками парус стелился над водой почти у самого горизонта. Быстро исчез, видать, повернул к меловым британским утесам.
— Корабль… — взволнованно прошептал Агуций. — Надо сообщить нашим. А где ты в Британии жил?
— Как где? Я уже говорил — в Камулодуне.
— Ничего ты не говорил!
— Ну, значит, забыл.
— Говорят, ваш наместник скоро станет править Империей. Правда?
Саша пожал плечами:
— Не знаю, не слышал.
Сколько же этому парню лет? Ну, самое большее двенадцать. Значит, матушке его, Августине, лет двадцать пять — двадцать шесть. Старушка!
Ну да, так и получается. Девок здесь замуж выдавали рано, лет в двенадцать-тринадцать, в четырнадцать они уже рожали первенцев, ну а потом — каждый год. Женщинам простаивать не давали, и не важно, крестьянка ты или императрица! Ну да — пятеро погодков, потом муж умер. Где-то двадцать шесть… А родить больше не может, потому что наверняка был сделан аборт. Или как это здесь называется — вытравить? Бабка-повитуха или тот же колдун-кузнец… Несчастная женщина! Кстати, по ней и не скажешь: выглядит-то Августина хорошо, всем бы так.
— А что там за дым? — Александр посмотрел влево, на утесы, поросшие жесткой желтой травой и можжевельником.
Действительно, что-то горело и дым поднимался вверх белыми густыми клубами.
