Она сразу догадалась, о каком вечере идет речь. О том вечере в Самбуру, когда они поцеловались. Себастьян понял это по ее глазам — едва он заговорил, она устремила на него удивленно-растерянный взгляд.
— Ты сказка, Ева, сказка, об окончании которой — плохом или хорошем — даже страшно думать… — Себастьян как будто не владел собой: слова, все эти дни просившиеся наружу, полились словно сами по себе. — С тобой я как будто прикоснулся к волшебству и хочу, чтобы ты знала об этом.
На протяжении некоторого времени они смотрели друг на друга, не двигаясь и не говоря ни слова. С каждым последующим мгновением реальность — этот бар, снующие между столиками официантки, смех, музыка, люди вокруг — все дальше и дальше отдалялись от них, словно поняв, что мешают.
— Пойдем отсюда, — неожиданно для себя произнес Себастьян.
— Пойдем, — тихо, каким-то странно глухим голосом прошептала Ева.
Все, что последовало дальше, происходило как во сне. Себастьян тут же подозвал официантку и расплатился. А когда поднял голову, Ева с сумкой на плече уже направлялась к выходу.
Они не обсуждали, куда именно пойдут.
Оба, будто давно условившись, зашагали к отелю.
То, что творилось у Себастьяна в душе, он не смог бы описать словами ни в тот момент, ни позднее. У него было такое ощущение, что он подхвачен ласковой пенной волной и движется прямиком в те края, где познают величайшее блаженство.
Они ни о чем не разговаривали и даже не держались за руки, как будто боялись, что если прикоснутся друг к другу сейчас, то их вмиг поглотит пучина страсти. Но шли торопливо, едва не переходя на бег, как если бы опасались куда-то опоздать.
Номер Себастьяна располагался на третьем этаже. Когда двери лифта закрылись за их спинами, он с чрезмерным усилием надавил на кнопку и взглянул на Еву. Она смотрела на него полным отчаянной решительности, радости и испуга взглядом. На ее щеках играл румянец, губы были приоткрыты, пальцы теребили плетеный ремешок висящей на плече сумки.
— Ева… — прошептал Себастьян одними губами.
Лифт остановился, дверцы с тихим шумом разъехались. И, схватив молодую женщину за руку, он вывел ее в коридор.
Как они подошли к номеру, как открыли дверь ключом, как очутились в спальне — ничего этого Себастьян не помнил. В памяти осталось лишь ощущение слепящего, граничащего с умопомешательством желания и томительного, будоражащего кровь предвкушения немыслимого счастья.
Парео соскользнуло с тонкого гибкого стана Евы, и она осталась в крошечных черных трусиках. На дороге позади отеля проехала машина, и по светлой коже Евы скользнули причудливые тени.
