Такой высокий, такой притягательный… Что он в ней нашел? Как Эдвин мог желать ее после своей божественной Эммы? Долорес знала, что он быстро разочаруется в ней. Она ему надоест. На глаза набежали дурацкие слезы.
— Должно быть, я сошла с ума, когда связалась с тобой, — сказала она то, чего вовсе не собиралась говорить. — Я не хочу соперничать с твоей святой женой.
Эдвин напрягся.
— С кем?
— С твоей женой. Они называли ее святой Эммой.
Лицо Оливера стало каменным, глаза — непроницаемыми. На какое-то мгновение в комнате воцарилось тревожное молчание.
— Кто «они»? — ледяным тоном спросил Эдвин.
— Люди. Женщины. Они говорили, что она была чудесная, необыкновенная, талантливая и что заполнить то место, которое она занимала в твоей жизни, невозможно. — Долорес глубоко вздохнула. — А одна вообще сказала, что не стоит и пытаться… — Причем эта женщина моложе меня, едва не добавила она, но удержалась, стиснула руки и надменно вздернула подбородок. — И я тоже не стану! — Прямо как в театре. О Господи, зачем она говорит это? Что ей стукнуло в голову?
Шампанское, вот что. Четыре бокала за два часа.
Лицо Эдвина потемнело.
— Кажется, я не просил тебя занять ее место в моей жизни. И не говорил, что хочу этого.
Голос Оливера звучал непривычно холодно. Долорес никогда не видела его таким сердитым и ужасно испугалась. Он резко отвернулся, взял пальто и вышел из комнаты. Хлопнула входная дверь.
Она почувствовала, что дрожит всем телом, а по щекам струятся слезы. О Боже, что она наделала? Рассердила его. Эдвин возненавидит ее за то, что она вообще посмела произнести имя его любимой жены, даже в мыслях поставить себя на ее место.
Она не слышала шума отъезжавшей машины, должно быть, Оливер пошел пешком. Ночь стояла холодная, и ей представилось, как он бродит по пустым, одиноким улицам, тоскуя о своей драгоценной Эмме.
Конечно, Эдвин никогда не говорил ничего подобного. Он вообще очень мало говорил о жене, за исключением самых простых, обычных вещей, относившихся к детям и его прошлому. Он был джентльменом, этого у него не отнимешь.
Хорошо бы выпить еще шампанского… О нет, только не это! А если выпить кофе, она не сможет уснуть. Кофе не утешает. Лишь бодрит немного.
Она грустно сидела у камина, не зная, чем заняться, и с нетерпением дожидаясь его возвращения. Если он вообще вернется. А вдруг он сядет на скамейку в парке, просидит всю ночь и замерзнет насмерть. Сделает это нарочно, чтобы воссоединиться в вечности со своей ненаглядной Эммой. Святой Эдвин и святая Эмма наконец-то окажутся вместе на небесах, а она останется здесь, одинокая и нелюбимая. Долорес застонала, и слезы полились из ее глаз еще сильнее.
