Кора пытливо поглядела на нее поверх чашки.
— Ma, я знаю, что ты не нуждаешься в том, чтобы тебя содержали или поддерживали материально, но неужели ты не испытываешь вполне естественное желание?..
Долорес покачала головой.
— Нет, Кора, не испытываю, — спокойно сказала она. — У меня уже был один мужчина, твой отец. Этого достаточно.
Кора закусила губу. Ее голубые глаза стали печальными.
— Это папина вина, — сказала она. — Он заставил тебя думать, что все мужчины одинаковы. Но это не так, ма!
Долорес вздохнула.
— Знаю, радость моя. Честное слово. Я не проклинаю весь мужской род из-за того, что мне не повезло с одним из его представителей. Поверь мне, ладно? Просто дело в том, что… Я довольна тем, как складывается моя жизнь.
Она действительно любила свободу и независимость. Ей нравилось ни перед кем не отчитываться за свои поступки и никому не угождать.
Было заметно, что Кора огорчилась.
— Но ты все время одна, ма. Я переживаю за тебя! Понимаешь, я бы хотела, чтобы у тебя кто-то появился. Какой-нибудь хороший человек, который сходил бы по тебе с ума.
Долорес засмеялась.
— Ох, Кора! Ты молода и переносишь свои мечты на меня. Но я вполне довольна тем, что у меня есть.
Кора удивленно смотрела на нее.
— Ма, я не верю этому. Ты живешь так, как будто поставила на себе крест.
— О, ты ошибаешься. У меня множество планов.
— Каких планов? Поехать на Майами и завести там роман с каким-нибудь пенсионером, из которого песок сыплется?
— Кора!
— Ладно, ладно, молчу… — Дочь поднялась и взяла книги. — Чувствую, что мне пора собирать вещички и возвращаться в этот ужасный город… Завтра утром экзамен. Пожелай мне ни пуха ни пера.
— Почему вы здесь? — тихо спросила Долорес, ставя перед Оливером тарелку с закуской.
Эдвин сидел за маленьким столиком в углу, одетый в безупречно сидевшие на нем серые брюки и тонкий свитер, неброский, но явно дорогой.
Он насмешливо посмотрел на нее.
— Потому же, почему и все остальные. Потому что это чудесное место. Я люблю тишину и покой. — Он опустил глаза и посмотрел на суфле из сыра «рокфор», обильно политое винным соусом. — И еда у вас замечательная. Выглядит очень заманчиво.
— Надеюсь, вам понравится, — сказала она, не зная, что еще сказать, и вернулась на кухню, где доваривался суп.
У Долорес было достаточно времени, чтобы оценить происходящее. Эдвин Оливер заставлял ее нервничать, и она ничего не могла с собой поделать. Но почему он доставлял ей беспокойство? — уже который раз спрашивала она себя. Потому что явно не был безразличен к ней, вот почему. Потому что смотрел на нее не просто с любопытством. Потому что специально приехал в гостиницу, чтобы увидеть ее. Она была не столь наивна, чтобы не понимать этого. И потому, что она не отрицала того факта, что на нее с первой встречи подействовали мужские чары Эдвина. С того самого момента, когда этот грязный и небритый тип ввалился в вестибюль ее гостиницы.
