После случая с Бингом весь мой мир перевернулся с ног на голову. Раньше мне казалось, что Стив понимает меня, но кого я должна винить за случившуюся с ним столь разительную перемену, как не себя саму? Легко Гилу судить Стива, ведь он никогда не бывал на его месте. Интересно, как бы он сам повел себя, если бы его жена, Салли, призналась ему, что их ребенок — вовсе не его? Что бы он сделал?
Я совсем запуталась и попрощалась с Гилом.
Я ждала встречи с Анной и боялась ее. Оказавшись в своей комнатке, снова опустилась на колени перед распятием. И молилась, молилась…
А потом заснула.
Проснулась я рано, когда все еще спали, вышла на улицу и поднялась на холм. Передо мной раскинулось ярко-синее с фиолетовым отливом море, такое прохладное, манящее, золотые лучи рассвета весело играли в его волнах.
Параджи спал. «И Стив с Бингом все еще спят, — подумалось мне. — Держись, Бинг. Помощь уже близко».
Чтобы скоротать время, я принялась размышлять об Анне: какой она стала, как поведет себя, одна ли приедет или с мужем, и все такое. Вряд ли она захочет взять с собой мужа, раз ей предстоит встреча со мной.
Раньше полудня ждать ее даже не стоит. Я снова спустилась к порту. Солнце поднималось все выше и уже начало припекать. Впереди нас ждал новый жаркий денек.
Утром я была в брюках и свитерочке, но потом переоделась, выбрав белое платье без рукавов в голубой цветочек. Я причесалась и задумалась, глядя на себя в зеркало. Надо же, как человек может перемениться всего за несколько дней! Лицо бледное, несчастное, щеки впали, под глазами залегли тени. Да, видок еще тот, но мне было все равно. Не знаю зачем, но я все же накрасила губы. Странно, но любая женщина обязательно накрасит губы и приведет в порядок волосы и ногти, будь она хоть в трауре, хоть в радости.
Беспрестанно поглядывая на свои маленькие часики, я не переставала думать об Анне. «Ни в коем случае нельзя настраивать ее против себя», — повторяла я снова и снова. Если она начнет сопротивляться, надо быть похитрее и постараться что-нибудь придумать, заставить ее переменить свое мнение. И ни в коем случае не терять над собой контроль. Все козыри — у нее на руках. Если у Анны не осталось к сыну никаких чувств — хотя мне это казалось совершенно невероятным, даже если учесть, что она отдала его! — она может легко развернуться и уйти. И тогда он умрет.
Эта ужасная мысль все утро неотступно следовала за мной.
Завтракая за маленьким столиком на улице, я думала о Гиле Барретте и его необычайной доброте, за которую мне нечем отплатить. Только благодаря Гилу Анна прилетит сегодня ко мне.
