», с придушенным ханжеским хихиканьем. И тем не менее, даже если бы обстоятельства очевидно этого не подчеркнули, атмосфера сильно отличалась от той, к которой я привык.
Сначала я подумал: она убила Броткотназа, должно быть, так. Но этой гипотезе противоречило все, что я о них знал. Возможно, он случайно убился сам. Но, незаметный, в темном конце кабачка — он тоже был здесь! При виде его унылой фигуры, забившейся в самое сумрачное место собственной таверны, я испытал второй приступ изумления. Я колебался в недоумении. Может быть, лучше ретироваться? Я подошел к Жюли, но ни словом не обмолвился о ее состоянии, выразив лишь надежду, что она чувствует себя хорошо.
«Так уж хорошо, как можно ожидать, бедный мой месье Керор!» — сказала она с пронзительной жалобой с голосе, блестя грустными и цепкими карими глазами.
Припоминая обстоятельства моего последнего посещения и наш разговор, во время которого я похлопал ее повязку, я почувствовал, что эти торчащие, высунутые для осмотра пальцы — недостающая страница в моей книге. Что это за новая политика? Я оставил Жюли и подошел к Броткотназу. Он не вскочил: лишь слабо улыбнулся, проговорив:
«Смотрите-ка! Вот и вы, месье Керор. — Присаживайтесь, месье Керор!»
Я сел. Не снимая локтей со стола, он вновь устремил взгляд в никуда. Жюли и ее посетительницы стояли посреди кабачка; они продолжали негромко беседовать. Говорили они по-бретонски. Понимать их мне было нелегко.
Ситуация выглядела ненормальной: однако состояние Жюли было привычным. Вмешательство соседей и теперешнее уныние Броткотназа — вот что было непостижимо. В иных обстоятельствах не пришлось бы искать причину увечий; ответ — надежный, традиционный и во всех отношениях удовлетворительный — находился передо мной в лице Николаса. Но он, кого я неизменно привык видеть хозяином положения, был оглушен и не похож на себя, словно человек, не вполне оправившийся после ужасного переживания. Он, признанный посредник Рока, обычно оставался явно вне сферы mоlоe[20]. Сейчас он выглядел другим человеком — как кто-либо, не получивший желанную должность или лишенный некой привилегии. Неужто Рок обошелся без него? Таким предстал неизбежный вопрос, обретший к этому моменту четкость.
Тем временем передо мной встал поочередно ряд дилемм, заключающих те же мрачные вопросы, с которыми, несомненно, до того столкнулся и Броткотназ. Тут он овладел собой и медленно поднялся.
«Выпейте чего-нибудь, месье Керор!» — сказал он по привычке, слегка елейно.
