Но мужчина через несколько секунд догнал ее и нерешительно положил руку ей на плечо.
— Постойте, прошу вас. Объясните, чем я мог вас обидеть.
— Обида здесь ни при чем, — не останавливаясь сообщила Ева. — Просто я терпеть не могу пирамиды. И вообще все, что связано с Египтом, — добавила она, вспомнив недавнюю беседу с Массимо.
— Но я не мог это знать.
— Разумеется. Я вас ни в чем и не упрекаю.
— Тогда смените гнев на милость и задержитесь еще чуть-чуть.
Ева резко остановилась и, развернувшись на каблуках, в упор посмотрела на своего настырного собеседника.
— Послушайте, что вам от меня нужно? — раздраженно поинтересовалась она.
— Винченцо. Винченцо Фабретти, — услужливо проговорил он.
— Простите?
— Меня зовут Винченцо Фабретти, — объяснил незнакомец.
— Меня не интересует ваше имя. Я всего лишь хочу знать, что вам от меня нужно? С какой целью вы преследуете меня и не даете ступить ни шагу? Только не говорите, что все это ради того, чтобы узнать мое мнение по поводу разных там пирамид…
— Если они вызывают у вас столь глубокую неприязнь, я могу показать вам лесную опушку или цветущий розарий.
— Не нужно мне ничего показывать! — повысила голос Ева. — У вас что, проблемы со слухом? Я же вам сказала, что мне пора возвращаться домой. Из-за вас я могу опоздать на поезд.
— Но ведь вы согласились задержаться при условии, что я…
— При условии, что вы оставите меня в покое и уберетесь с этой площади! — разгневанным тоном прервала его Ева и направилась дальше.
— Я согласен, — донесся ей вслед тихий голос.
Ева нерешительно обернулась.
— На что?
— Уйти с площади, чтобы вы могли спокойно наблюдать мой спектакль. Я только дам указание коллегам сменить картинку. Поверьте, розарий стоит того, чтобы посвятить ему несколько минут.
Он проговорил что-то в рацию, и через некоторое время, словно по мановению волшебной палочки, фасад дворца озарился золотом распустившихся бутонов кустистых роз. По ним порхали перламутровые бабочки, а на мелких резных листочках лежали прозрачные капли росы. Несколько секунд Ева не могла отвести восторженного взгляда от разворачивавшегося перед нею зрелища. Затем, повернув голову в ту сторону, где только что стоял Винченцо, она увидела, как он направляется в другой конец площади.
— Постойте… синьор Фабретти! — окликнула она его. — Вы не должны уходить. Ведь это действо принадлежит вам.
— Вы действительно хотите, чтобы я остался? — спросил он.
Ева пожала плечами.
— Было бы несправедливо прогнать вас с собственного спектакля. К тому же мне и вправду пора на вокзал. Пригласите в качестве эксперта какую-нибудь более благодарную зрительницу.
