— Не особенно, — ответил настоятель. — Сильные выживают. — Это был человек неопределенного возраста, одетый в оранжевый халат и парчовую накидку. Его бритая голова была круглой и блестящей, как жемчужина. — Чем могу помочь?
Янагисава выстроил этот храм и поддерживал обитавшую здесь секту в течение десяти лет. Настоятель был его должником.
— Прежде всего мне нужна ванна, кое-какая чистая одежда и место, где можно остановиться.
Настоятель кивнул.
— Можете жить в гостевом домике, сколько вам будет угодно.
— Еще мне нужны новости, — потребовал Янагисава. — Какова ситуация в Эдо?
— Если в двух словах, — откликнулся настоятель, — правитель Мацудаире все еще на своем месте. А Сано Исиро занял вашу должность.
Это плохо. Но Янагисава намерен все изменить.
— Не будете так любезны, чтобы отослать от меня записку в Эдо?
— Конечно. — Настоятель оглядел Янагисаву. — Нужно что-то сделать с вашей внешностью. Это хорошая маскировка, но вы похожи на бродягу.
Янагисава согласился.
— У меня есть идея о еще лучшей маскировке.
На следующее утро Янагисава выбрил лицо и голову. Надел оранжевый халат и улыбнулся своему отражению в зеркале. Вылитый монах. Затем он позволил себе расслабиться в ожидании, когда его записка доберется до замка Эдо и придет ответ. На четвертый день пребывания в храме он прогуливался в саду, когда к нему подошли три самурая. Один из них был симпатичным молодым человеком, двое других — старыми ворчунами.
— Простите, ваше досточтимое святейшество, — сказал молодой человек, — я получил записку, в которой говорится, что если я заинтересован в важной информации о моем отце, то должен прийти сюда.
Он повнимательнее всмотрелся в Янагисаву, и на его лице отразились изумление и недоверие.
— Отец! — вскричал он. — Это вы! Это вы послали мне эту записку?
— Да, Ёритомо. — Во время ссылки он часто думал о сыне, но вплоть до этого момента не знал, что так соскучился по нему. Теперь его сердце было наполнено такой теплотой, такой любовью, что он буквально дрожал, глядя на сына, двадцатичетырехлетнюю копию себя самого.
— О, отец, я так рад, что вы вернулись! — Весь светясь радостью, Ёритомо упал перед отцом на колени и разрыдался.
Слезы щипали и глаза Янагисавы. Он поднял Ёритомо, и они порывисто обнялись.
— У тебя все хорошо, сын мой? — хриплым от нахлынувших чувств голосом спросил он. Он держался на расстоянии вытянутых рук, чтобы лучше разглядеть сына. — Как с тобой обращается сегун?
— У меня все хорошо. Его превосходительство очень добр. — За эти три года Ёритомо стал совсем взрослым, но в нем сохранилась детская невинность. — Я по-прежнему его любимый компаньон.
