Путь предателя - Лора Джо Роулэнд

Япония

Эра Гэнроку, второй год, пятый месяц

(июнь 1690 года)

Словно бледная луна, затянутая плывущими облаками, белый шар солнца поднимался над восточными горами за Нагасаки, международным портом на острове Кюсю, самом западном из четырех главных островов Японии. Туман, цепляясь за лесистые склоны, саваном накрывал город, расположенный на берегу залива. Звон колоколов, доносившийся из храмов в горах, эхом плыл над роскошным особняком правителя, крытыми соломой домами горожан и поселениями иностранцев. В заливе соленый летний бриз играл в парусах японских рыбацких лодок, китайских джонок и многочисленных судов из экзотических далеких стран — Аравии, Кореи, Тонкина. Патрульный катер скользил вдоль коридора, образованного высокими, покрытыми лесом скалами залива, мимо сторожевых башен по направлению к безмятежно спокойному морю. На западе, на самом горизонте, по мере того как рассвет постепенно рассеивал покров ночи, начинали проступать силуэты далеких кораблей.

По крутой дороге, уводящей от города, двигалась печальная процессия, сопровождаемая тихими, исполненными муки стонами. Впереди ехали главные чиновники Нагасаки — конные самураи в черных церемониальных халатах и головных уборах, за ними шли четыре сотни представителей знати более низкого уровня, вассалы, слуги и торговцы. Замыкал шествие небольшой отряд солдат, вооруженных мечами и копьями: они охраняли охваченного ужасом пленника.

— Нет, — шептал самурай в перерывах между стонами, становившимися все громче по мере того, как процессия поднималась выше в горы. Его лишили мечей и раздели, оставив на нем лишь набедренную повязку. Пленник пытался освободиться, но тяжелые кандалы на ногах сковывали движения; руки были крепко стянуты веревками за спиной. Копья, упираясь в спину, подталкивали его вверх по дороге. — Этого не может быть!

Среди чиновников низшего разряда один свидетель едва сдерживал страх и дурноту. Он ненавидел смотреть на казни, но его присутствие, как и всех прочих, кто так или иначе имел дело с иностранной общиной Нагасаки, на этот раз было обязательным. Бакуфу, правящее Японией военизированное диктаторское правительство, желало напомнить всем, что будет с теми, кто нарушит жестокие законы государства, направленные на искоренение измены, предостеречь каждого от самого безобидного союза с иностранцами или даже намека на предательство. Здесь, в единственном месте Японии, где разрешалось жить иностранцам, любой честолюбец мог заручиться поддержкой могущественных союзников и поднять мятеж против режима Токугавы. Чтобы не допустить этого, бакуфу следило за исполнением законов более тщательно, чем в любой другой части страны, прилагая немалые усилия для выявления и наказания изменников. Малейшее неповиновение сулило неминуемую смерть.