гмата, вы тоже жертвы века», вздыхал Б. Пастернак.
Нет плачевней судьбы, если над человеком, по Ф. Тютчеву, «…тяготеет / вчерашний зной, вчерашний прах», когда он посвящает годы удовлетворению, например, мстительной страсти, и виртуозно плетет интриги, стремясь разрушить чье-то благополучие, как граф Монте-Кристо или отвратительный персонаж пьесы Горького «Старик». В действительности, слава Богу, такая цельность встречается чрезвычайно редко: разве что товарищ Сталин в полночной беседе за вином в присутствии Каменева и Дзержинского признавался: «самое лучшее наслаждение – наметить врага, подготовиться, отомстить как следует, а потом пойти спать»; он же любил в лесу поджечь муравейник и забавляться, наблюдая как его обитатели гибнут в огне. Кое-кто, бывает, целую жизнь бережно пестует обиду и злость на ближнего, отказываясь примириться даже с родной сестрой, даже на краю могилы.
«Сталин великий вождь и полководец!» – кричит увешанный наградами ветеран, наверняка не читавший В. Некрасова, В. Богомолова, В. Астафьева, В. Быкова и других писателей-фронтовиков, приверженцев окопной правды; почему-то люди определенной категории гонят от себя простую мысль: наверняка победили бы и без Сталина, притом избежав морей крови и послевоенных репрессий. «Я убеждений не меняю!» – заявляет член КПРФ, предпочитающий оставаться среди себе подобных, в счастливом неведении, но с комфортным ощущением незыблемой правоты, отказавшись от собственного развития, застряв в прошлом. Именно такого типа упёртым угрожает опасность под занавес впасть в детство, разновидность маразма, осуществив подсознательное стремление уйти от проблем старости туда, в младенчество, защищенное материнским теплом и лаской.
Уже к середине жизни иные, за отсутствием вариантов, каменеют в убеждении, что дерзкие мечты и романтика юности преодолены к лучшему, достигнута единственно возможная правильность жизни, в соответствии с верными идеалами и твердыми принципами поведения – это и есть смерть души. Нужна отвага, чтобы пересмотреть прежние взгляды и убеждения, назвать наконец глупости глупостями, ложь ложью, иллюзии иллюзиями, и отвергнуть прежнее, сбывшееся и несбывшееся, как непригодное на новом витке бытия.
Отнюдь не полезно отождествлять свою личность с делом, которому ты служишь. «Старость меня дома не застанет», как бы не так! Большинство людей трудится не по призванию, а ради, как говорится, куска хлеба; даже самые творческие профессии требуют большей частью рутинного каторжного труда, который далеко не всегда венчается гениальными прозрениями и высокими достижениями; зато повседневные хлопоты заполняют время, дают приятное ощущение своей занятости, полезности и связанной с нею власти. Но что радовало в юности, бесполезно в старости: нет прежней энергии, страсти к работе, нет и самой работы, не интересны развлечения, утомляют путешествия… самое время обратиться к внутреннему миру.
