Игнасио Аранеда ощущал легкое опьянение — многовато «Clos-Vougeot»[92] — ему с трудом удалось сунуть ключ в электронную замочную скважину своего номера. Он уронил карточку; наклонившись ее поднять, стукнулся головой о стену, некоторое время потратил на то, чтобы прийти в себя. Это получилось только с четвертой попытки. Услышав характерный щелчок, он раздраженно пнул дверь ногой, чуть было не угодил в нее лбом и бросился в туалет, чтобы отлить. Выйдя оттуда через некоторое время облегчившимся, с расстегнутой ширинкой, он сделал несколько шагов в темноте в поисках выключателя и, выругавшись, зажег свет.
В салоне, сидя в глубоком английском кресле, его поджидал Тод.
— Добрый вечер, сеньор Аранеда, — произнес он по-испански. Взяв со столика бутылку минеральной воды «Эвиан», он сделал несколько глотков. Затем взглянул на соотечественника, застывшего в нелепой позе:
— Вы задержались, поэтому я воспользовался мини-баром.
— Я был, — закашлялся Аранеда, — я был с мэтром Риньи. Документы…
Тод улыбнулся:
— Хорошо поужинали?
Аранеда попытался восстановить душевное равновесие:
— Очень легко. — Повернувшись спиной к собеседнику, он проковылял к ванной комнате. — У нас было мало времени.
Тод услышал, как он включил воду. Через приоткрытую дверь в зеркале ему было видно мокрое лицо склонившегося над раковиной адвоката. Он повысил голос:
— Когда собираетесь уехать?
— Через три-четыре дня. — Аранеда, промокая лицо полотенцем, вновь появился в комнате и тяжело рухнул в кресло напротив Тода. Глаза у него покраснели, он с трудом артикулировал. — Тело Хавьера я увезу с собой.
— Дон Альваро будет доволен.
— Я звонил ему сегодня вечером.
— Как он?
— Мне показалось, что он, — адвокат споткнулся на слове, — раздосадован.
Тод знал, с какой яростью Альваро Грео-Перес может реагировать на досадные обстоятельства.
— Еще какие-то дурные известия?
— Никаких известий.
— Никаких?
— No. Он разговаривал со многими людьми. Безрезультатно.
Кое-кому последние двадцать четыре часа должны были показаться испытанием.
— А что у вас?
— Nada.
— Ничего?
— Я прибрался в отеле у Хавьера. Нашел его puta, допросил ее. Она ничего не знает. Она и правда просто шлюха. Каннаваро мертв. Это он поджег.
— Dios mio![93] Почему?
— Паника, глупость.
— Да нет, по какой причине вы его убили?
— Паника, глупость.
— А другой?
— Он ничего не знает и еще может пригодиться. А там посмотрим.
— Кто, по вашему мнению, убил Хавьера и Руано?
— Исполнение профессиональное, а следовательно, дорогое. Это ограничивает выбор.
