Вот какой Хармс! Взгляд современников | страница 16
У меня дома Хармс никогда не бывал, ухаживал он за моей подругой Бебой Левиной и бывал у нее вместе со своей женой Мариной.
Я никогда не видела его ни раздраженным, ни опечаленным. Трудно представить себе, что Хармс при каких бы то ни было обстоятельствах повысил бы голос. Он был неизменно корректен и вежлив. Ничего из того, что он думал и чувствовал, по его поведению было угадать нельзя. Дамам он целовал руки, по старинке шаркал ногой, как писатель вел себя внешне крайне скромно.
Вот и всё, пожалуй, что я могу вспомнить о Хармсе, кроме рассказов Введенского о его крайней испорченности, которым я и тогда не придавала ни веры, ни цены, ибо Хармс мог сам на себя лгать или говорить о себе, как герой Чехова, восклицавший: «А я люблю негритянок!»[58], не испытывая этого. Так попросту было модно в их кругу. Им казалось, что, эпатируя окружающих, нарушая существующие нормы, они заявляют свои права на самостоятельность мышления, и, оставаясь декадентами, забывали учесть, что в этот период ломкой норм было только одно: человечность.
ВАСИЛИЙ ВЛАСОВ
«У НАС БЫЛ ОБЩИЙ С НИМ СЛЕДОВАТЕЛЬ...»
Беседа с В. А. Власовым
Василий Адрианович Власов (1905—1979), график, художник книги.
Запись беседы осуществлена мной 20 и 21 ноября 1974 года в его мастерской (Ленинград, Песочная набережная, дом 16).
Привожу запись только первого дня.
20 ноября.
Спрашиваю о Хармсе, о Введенском, об Олейникове.
Василий Власов. Я с ними встречался, это были мои добрые знакомые. В пору расцвета их деятельности, и до и после, а в этот период я встречал их очень случайно и от этого мира был отделен своей кинематографической деятельностью.
Владимир Глоцер. Может быть, начнем с Хармса?
В. В. Очень, понимаете, трудно сказать что-то осмысленное — полезное и ценное...
В. Г. Помните ли какие-нибудь эпизоды? Как вы его увидели впервые?
В. В. Нет, нет, это уже не найти, когда это было в первый раз.
Вдруг: