— Тебе это ничего не даст, без бумаги с моей подписью слово не сработает.
Вот же гад, информацию в час по чайной ложке выдает:
— Спасибо за предупреждение. Что хочешь за подпись?
Ну сколько можно на меня пялиться? Терпение — это такая штука, которая всегда в дефиците, и я к этому кризисному моменту все ближе и ближе.
В комнате повисла затянувшаяся тишина, во время которой мы втроем усиленно мучили мозги, по разным поводам, разумеется. Я искала возможность добиться вожделенной бумажки, Иалона сопела в две дырки, изыскивая способы отмщения, а Кондрад, очевидно, просчитывал варианты — у него в голове статистический калькулятор щелкал и в глазах мелькали циферки. Время неумолимо пинало меня в пятую точку, и, грозно сдвинув брови, я осведомилась:
— Твое решение?
Снизу зашлась в хохоте принцесса; она сообщила мне, икая:
— Сейчас он, выберет кандалы и рабский ошейник, благо половина экипировки уже на нем.
Я тоже хихикнула, слишком уж мой вопрос напоминал брачные притязания нашего Властелина железных колец. В зеленых глазах неоном замигал знак вопроса, и, с трудом приняв солидный вид, поделилась:
— Внутренняя конфронтация. Подпись будет?
На полном серьезе он взялся учить меня жизни:
— Ты совершаешь большую ошибку…
— На ошибках учатся…
— А после ошибок лечатся! — закончил за меня герой не моего романа.
— Я пропиталась народной мудростью до самого низа, вернемся к глупостям. Ты дашь бумажку, или будем по-плохому… — Если б он только знал, сколько всего можно совершенно случайно и совсем не желая того найти в недрах Всемирной паутины, он бы меня уже два часа боялся.
— Думаю, ровно через час после побега ты вернешься сюда в мое полное распоряжение, поэтому не вижу препятствий сделать даме услугу за маленькое, но приятное вознаграждение.
Надеяться никому не вредно. Поверь, мой сладкий, я вывернусь наизнанку, но тебе постараюсь не попасться. Впрочем, свое мнение придержу-ка я покуда при себе.
— И какое это «маленькое» условие? — подозрительно сощурившись, полюбопытствовала.
Меня наградили невинным взглядом белого агнца. А я, овца, так и поверила… волку в овечьей шкуре.
— Всего-навсего твой поцелуй.
Уговорил, шалун. Я согласная! Только вот кроме меня тут обретается еще одна личность со слабым желудком.
— Принцесса сообщает, что ее может стошнить, — перевела рвотные позывы Иалоны на понятный язык.
— При чем здесь принцесса? Я говорю о твоем поцелуе, Илона, — нахально заявил невозможный, невоспитанный, но такой очаровательный тип.
