С нетерпением ждут на Руси Сидоров день[68], ведь вместе с ним приходит настоящее тепло. Не зря говорят: «На Сидоры отошли все сиверы; прошли Сидоры, прошли и сиверы». Вместе с теплом являются на Русь ласточки и стрижи. В этот день крестьяне сеют лён, сажают огурцы.
Иван Васильевич Шуйский распахнул окно, и тотчас же голова закружилась от резкого, ни с чем не сравнимого запаха черёмухи.
«Господи, благодать-то какая кругом! Как радуется душа явившемуся теплу, свежим листьям на деревьях, бесконечному щебетанию птиц. Ни о чём не хочется думать, какая-то отрешённость от мира, словно ты уже не жилец на белом свете».
— Авдотьюшка! — тихо позвал боярин.
Тотчас же в палату вошла его жена, немногословная и неприметная, готовая исполнить любой приказ.
— Присядь-ка рядом, Авдотьюшка. Вспомнилось мне вдруг, как мы с тобой в самый первый раз повстречались, вот об эту же пору — соловьи пели, черёмуха цвела.
Авдотья с изумлением глянула на мужа.
«Чтой-то с ним нынче? Никогда в жизни не случалось вести речи о молодости, о соловьях. Уж не помешался ли старый?»
— Нешто запамятовала?
— Прости, Ваня, память к старости совсем худая стала, давно ведь то было… Нет, вру, вспомнилась мне та наша встреча! Мы с подружкой Катюшкой Пересветовой пошли на Васильев луг поглазеть, как наши полки отправляются в поход на Литву. Тут-то ты и повстречался!
— Верно, Авдотьюшка. Великий князь Василий Иванович назначил меня вторым воеводой полка правой руки, а я ведь совсем молоденьким был, как увидел тебя на Васильевом лугу, так и ошалел от любви, спрашиваю, как, девица, звать, а ты зарделась словно маков цвет и молчишь. А подружка твоя расхохоталась да и назвала твоё имечко.
Авдотья разрумянилась, похорошела и словно сбросила груз трёх с половиной десятков лет.
— Как же давно это было, Ваня! Великий князь Василий Иванович сам только что оженился на Соломонии, она ведь красавицей была!
— И ты в то время ей в красе не уступила бы. Помню, двинулись полки на Литву[69], а я всё с тобой расстаться не могу, кричу: «Жди меня, Авдотьюшка!»
— Помню, всё помню, Ваня! То лето самым долгим мне показалось, не могла я дождаться до осени, все глаза проглядела, тебя высматривая, а уж слёз-то что пролила!
— А пришла осень — справили мы свадебку, весёлой она у нас получилась. Куда же любовь-то наша потом подевалась?
— А потом хлопоты начались, детишки народились, до любви ли тут?
— То-то и оно — хлопоты да заботы… А ведь это всё суета, пустое, главное же в жизни — любовь. Слышь, как соловьи-то заливаются, и так каждую весну! У нас же с тобой лишь одна соловьиная осень и была, за всю жизнь — одна!
