Феликс затянул располневший рюкзак и посмотрел на Ваню: фигурка не очень складная, видавшая виды курточка с капюшоном, узкие в облипку брюки, на плече болтается «Смена» в коричнево-красном футляре…
— Ходил когда-нибудь в горы? — спросил Феликс.
— Откуда ж под Ярославлем горы?
— Я не спрашиваю, есть они там или нет, я спрашиваю: ходил в горы?
— Нет. — И опять, кажется, Ваню совсем не обидел такой тон, потому что он оглянулся и радостно, словно выдохнул, закричал: — Ой, как далеко видно отсюда! Замечательно! — И без того полные губы его вдруг вспухли и стали как у негра.
Аня с жалостью посмотрела на Ваню: он совсем не понимал, что мальчишки терпеть не могут такой наивности и простоты, уж это надо знать ему — не маленький.
— А какие моря ты видел, кроме нашего? — спросил Семка, и едкое, скоморошье лицо его так и заерзало.
— Великий, или Тихий, океан! — прокричал Захарка, однако и эта явная издевка не произвела на Ваню никакого впечатления, и Ане стало совсем досадно. Ну как Ваня ничего не понимает и не чувствует? Даже Феликсу, который умнее, выше и великодушнее всех, Ваня пришелся не по сердцу. Как бы ему подсказать, что нельзя так?.. И тут, на мгновенье отвлекшись от своих мыслей, Аня подумала, что Феликса иногда чуточку заносит — хотя бы во время разгрузки машины… Зачем ему это?
— А морскую собаку ты едал? — спросил Адъютант.
— Он предпочитает иметь дело не с собаками, а с лопоухими кроликами, — ввернул Семка и блеснул прозрачными и сладкими, как леденцы, зелеными глазами.
— Хватит вам, остряки! — оборвал его Аркаша. — У меня уже барабанные перепонки болят от вашего остроумия… Скажите лучше, где Витька.
— Его папанька прибывает на ржавой кастрюле, — съязвил Адъютант, — и Витька помогает ему подсчитывать потомство — все ли налицо…
— А тебе-то что? — спросила Аня, знавшая, что сегодня в самом деле должен был прийти отряд колхозных сейнеров, промышлявших далеко в море рыбу. — Твоего-то братана за пьянку не взяли на сейнер даже гальюны чистить, а его отец — матрос первого класса.
— А толку-то что! У наших берегов хватит кефали, и не надо болтаться месяц в море.
Аня терпеть не могла Адъютанта за его пронырливость и за то, что он вечно торчал, и пасся около Феликса, и смотрел ему в рот, ожидая приказа, прятался за его спиной.
Мало того, он даже вился возле нее, норовил помочь и угодить…
Не Феликс ли приказал?
И еще не нравилось Ане, что Адъютант порочил Витьку, а Феликс и не пытался защищать его… Или Адъютант ему дороже всех?
