— Оттызди его за всех нас, покуда он слабак. Сверни мурло на жопу, чтоб нам век его хари не видать, - рассмеялся Глобус. А увидев, что Дегтярев открыл глаза и начинает оживать, бросил через плечо, уходя: - Легавая собака и через тыщу лет оживет, стоит услышать ей родную феню.
Фартовые, отвернувшись от ветра, уходили из тайги. Рядом с участковым остался только Никита.
Семен Дегтярев не сразу понял, откуда взялся Никита, куда делась девушка, где он находится и что с ним.
Постепенно память вернулась к нему. Участковый вспомнил все. Понял, что произошло. И трудно, скрипя каждым суставом, встал, опираясь на плечи Никиты.
Первые шаги по снежным завалам давались с адской болью. Участковый падал лицом в снег. Тяжело вставал. И снова, разгребая руками ветер, брел, не видя перед собой дороги, захлебываясь, давясь пургой.
Никита, страхуя, шел рядом. И молил Бога, чтоб ни одна живая душа не увидела, что он, фуфловник, выводит из пурги милиционера, заставляет того выжить. «Ведь за такое не просто трамбовать, сучью мушку на мурло поставят. Из барака выгонят. За- падло будет сесть со мной в столовой за один стол. Даже сявки станут надо мной смеяться. А все этот легавый. Какого черта его в тайгу занесло? Иль в дежурке места мало? По хорошей погоде из Трудового носа не высовывает, а тут - в метель...»
— Быстрее двигайся. Скоро совсем темно будет. Заблудимся. И тогда хана обоим. Выручать некому. Сдохнем оба. Так что шевелись! - Никита торопил Дегтярева, кляня подлый случай.
Когда они выбрались из тайги, совсем стемнело.
Небо легло на плечи тяжелой сырой телогрейкой зэка. Ноги ослабли и еле несли усталых людей.
— Передохнем, - предложил участковый.
— В Трудовом. Здесь нельзя. Ты уж наотдыхался в тайге. Чуть не сдох. Пошли, говорю. В селе - как хочешь. Хоть средь улицы ложись. А тут - не дам.
— Сил нет, - падал Дегтярев.
— Какого хрена слабаки в тайгу ходят? - рассвирепел Никита.
— Думал, тебя выручать придется. Показалось, фартовые задумали пришить...
— Тайга дремучая! Да фартовые не мокрят. Такого, как я, они поручили бы шпане. Эти и средь села ожмурят. Никто не выручит. Об фраеров фартовые не мараются. Пошли, спасатель, в зад тебе сосульку!
Перед селом они остановились.
— Ты уж тут сам вперед хиляй. Без меня. Так надо. Я - после. Ноги в холодной воде подержи. Обморозил катушки. И никому не трехай, если мне зла не желаешь, что я тебя из тайги выволок. Выручить не успеешь. Иди. Не тяни резину...
