«Кто б это мог быть? На дворе уже смеркается, а им угомону нет. Сходить к бугру? Так осмеет. Скажет, стану, мол, твоих кобелей гонять. Сама с ними развязывайся. Вот и все. Сраму не оберешься. И ничего не докажешь. Ну да черт с ними! Коли кто попытается крючок сорвать, в зубы дам. А стучаться будут, не впущу», - влезла Дашка в корыто.
Пока мылась, стиралась, расчесывалась, забыла о страхах. Но едва села к столу поесть, глянула в окно и увидела прижавшееся к стеклу лицо. Едва ложку не выронила. Лицо тут же исчезло. Баба поневоле вспомнила, что и вчера кто-то подсматривал за нею.
Дарья выглянула в окно. Шел снег. Крупные снежинки ложились на глубокие следы под окном. Засыпали их, сглаживали.
Баба оделась, вышла наружу. Может, у дверей коридора кто- нибудь топчется? Но вокруг - никого. Лишь ветерок с сопок налетал на Трудовое, засыпал село белым холодом.
Дашка набрала дров с поленницы, несколько охапок заложила за печь на случай пурги. И вдруг ей вздумалось проверить чердак. Глянуть, что искали там, над ее головой, непрошеные гости?
Шаткая лестница застонала под ногами. Но Дарья упрямо лезла вверх.
Хватит в страхе, в неизвестности жить. Пора кончать с этим. Да и хозяйка она в своем доме иль нет? Почему вздумалось кому-то без ее разрешения и ведома шарить наверху, подсматривать за нею? Что надо от нее любопытным? Да и так ли безобидна эта затея: подглядывать в ее окна всякую ночь? Она не девка, но и не скотина, чтоб безропотно сносить такое.
Дашка сжала в руке свечку, спички. Потом сунула их в Kapман, полезла вверх быстрее, легче.
Вот и последняя ступень. Теперь надо взяться за ручку двери, ведущей на чердак, и обшарить, проверить все углы. Дашка протянула руку вверх, но не успела взяться за дверь, как та распахнулась, сильно ударив бабу по голове, в плечо, скинула вниз.
Баба упала в сугроб. Это сберегло ее от ушибов и боли. Она выскочила из снега. С губ сорвалось злое. И неудача вместо того, чтоб отбить желание залезть на чердак, зажгла ее с новой силой.
Дашка смотрела на черный провал чердака: дверь была открыта, и хотя в проеме никто не появился, баба была уверена, что ее сбили с лестницы. Конечно, убиться насмерть здесь она не могла. Но упади правее, покалечилась бы основательно.
«Значит, кому-то помешала в собственной каморке. Будь это обычное мужичье любопытство условников, попытались бы задрать юбку на чердаке, повалить и... Попробуй отбейся. Здесь же кто-то явно не желал быть увиденным и узнанным. Вон и дверь на чердак закрыть не решается. Чтоб не увидела. Даже не глянул, живая ли я? Может, свернула башку. Значит, есть для того причина», - думала баба, наблюдая за чердаком.
