Остался в башне голубок,
Два трепетных крыла,
И семь прекрасных сыновей
Принцесса родила.
Но каждый раз, как у нее
Рождался новый сын,
С ребенком голубь улетал,
А прилетал один.
И тихо плакала она
От счастья и тоски.
Но вот приехал гордый принц
Просить ее руки.
Принцесса в башне заперлась,
Не вышла на порог.
Она сказала: «Мне милей
Мой белый голубок».
Был в ярости король-отец,
Он знать собрал свою.
«Не стану я ни пить, ни есть,
Но голубя убью!»
Ходил по клетке голубок,
Как снег на речке, бел.
Он клювом дверцу отворил,
Вспорхнул и полетел.
Стремглав он вылетел в окно,
Помчался на восток
И в материнском замке сел
На золотой шесток.
«Давно, давно ты не был, сын,
На нашем берегу.
Скажи, о чем твоя печаль,
Тебе я помогу».
«О, если хочешь мне помочь,
Как самый лучший друг,
Ты в аистов преобрази
Двенадцать верных слуг.
И в белоснежных лебедей
Детей обороти,
И сделай соколом меня,
Испытанным в пути».
Летели птицы как стрела
Над бурною волной.
Они у замка на дубах
Расселись по одной.
Веселый смех и голоса
Звучали из бойниц,
Как вдруг на шумный брачный пир
Ворвалась стая птиц.
Раздался плеск могучих крыл,
И был он словно гром,
И в страхе гости и жених
Укрылись под столом.
Но вот опомнился жених,
Глядит — невесты нет.
И молча вся толпа гостей
Смотрела птицам вслед.
Они летели над водой
Все дальше от земли.
Семь белоснежных лебедей
Невесту унесли.
Мой лорд, нам судьба угрожает бедой,
Мне страшно, мне больно в груди.
Поедешь над омутом, тихой водой,
На юных девиц не гляди».
«О леди, мне женские страхи смешны,
Сдержи недостойную речь.
Того, кто пленен красотою жены,
Другая не может увлечь».
Он лихо вскочил на гнедого коня,
Послушного крепкой узде.
Он берегом ехал, кольчугой звеня,
И русалку увидел в воде.
«Я вижу, в реке ты полощешься всласть,
Купаешь и моешь шелка».
«Мой рыцарь, ко мне, я тебя заждалась,
Моя кожа белей молока».
И только ступил он в речную волну
И белой коснулся руки,
Навеки забыл он и дом, и жену
Под шорох и шепот реки.
«О горе мне, горе, попался я в сеть.
Что сталось с моей головой!»
«Теперь голова твоя будет болеть
До самой доски гробовой.
Ты острым ножом от рубашки моей
Кусок подлиннее отрежь,
Вокруг головы обмотай поплотней,
Так будешь и весел, и свеж».
Ножом отхватил он рубашки кусок
И лоб обвязал, как умел,
Но тяжкого стона сдержать он не мог
И сделался бледен как мел.
«Сильнее, сильнее болит голова,
Я боль не могу одолеть».
«Пока не взойдет над могилой трава,
Голова твоя будет болеть».
Решил он мечом рассчитаться сполна,
Но вспенил напрасно волну:
