Они пошли бок о бок.
— Должен заявить, — прозвучал все тот же веселый шепот Вашингтона, — что я предпочел бы выступить попозже.
— Не понимаю почему, — ответила Стелла. — Мы ведь уже на ногах, и все готово. — Она не узнавала собственного голоса.
Деревня была выстроена полукругом, от воды ее отделял широкий полумесяц ила. Теперь они различали дома — приплюснутые серые лачуги, которые казались живыми диковинными птицами на негнущихся деревянных ногах, с топорщащимся тростником крыш вместо оперенья. Посреди деревни виднелись смутные очертания мужского длинного дома, округлый задний фасад которого взметнулся в небо, будто нос каноэ, а высокий, конической формы передний фасад упрямо замкнулся в себе, храня свои тайны. Собачьего лая не было слышно, но то тут, то там из-под домов выныривали псы и крадучись пробирались между сваями, покачивая костлявыми, изъеденными паршой боками. Несколько стариков вышли посмотреть на уходящих белых людей. Одна женщина, принадлежавшая их проводнику, какое-то время шла за ними, но потом отстала. Оглянувшись, Стелла увидела, что она стоит возле своего дома в потрепанной юбке из листьев, связанных на бедрах; одна ее рука висела вдоль тела, другая лежала на округлившемся животе.
Цивилизация лишь чуть-чуть коснулась жизни этих людей, и сейчас, когда уехал районный комиссар, Стелла поняла, что эти люди, которым доводилось видеть белых, которые выстраивались в очереди во время переписи населения, у которых был свой деревенский полицейский со значком на тунике и чьих соотечественников судили по законам цивилизации, олицетворяли собой порядок, надежность, мир. Она видела на лице оставшейся позади молодой женщины выражение горькой утраты. За ними все еще шли трое ребятишек и двое юношей, один из которых, вооруженный луком и стрелами, выскользнул из дома, когда они проходили мимо, и незаметно присоединился к ним. Затем все затянуло туманом, и деревня исчезла из виду. Впереди тропа упиралась в стену деревьев. Их запотевшие листья покрылись липким, словно белая слизь, налетом. Они шли вперед, и со всех сторон на них давил влажный тяжелый воздух.
Дети отстали первыми. Стелла даже не заметила это. Но, оглянувшись назад спустя четверть часа, она различила лишь фигуры двух мужчин из деревни в низовьях реки, проводника из Майолы и Хитоло, шедшего с двумя юношами из деревни.
Прошел еще час. Джунгли все еще заволакивал туман. Казалось, здесь было запрещено нарушать тишину. Теперь они шли гуськом, потому что тропа была узкая, а по бокам рос высокий подлесок, серый, густой. Потом тропинка вывела их на поляну под сенью раскидистых деревьев. Подлесок в этом месте был вырублен; судя по всему, деревенские жители устроили здесь что-то вроде пристани. На берегу лежали три длинных каноэ, выдолбленных из цельных стволов. На земле сплетались огромные извивающиеся корни. Сквозь листву виднелась река, течение здесь было быстрое. Туман почти растаял, лишь тонкая дымка окутывала деревья на другом берегу.
