Она попала на середину какого-то фильма, действие которого разворачивалось на Марсе, в доброе старое время, как называли его с ностальгией по суровой жизни первых колонистов. Очевидно — любовная история. Героиня как раз вытаскивала руку из-за пазухи расстегнутого примитивного скафандра. Наверное, усилила сердечный насос — тогда такие применялись для компенсации давления — грудь ее пришла в волнение, герой тоже сунул руку себе под сорочку, чтобы в унисон ее волнению отклонить ток крови к тем частям своего тела, которые в любви нужнее головы. Они обнялись старомодным долгим объятием. Потом она резко вырвалась из его объятий. Поглядела на какой-то прибор, блестевший у нее на руке, и сказала: «Не нужно сейчас, поссоримся. Посмотри, какой у меня адреналин!»…
Циана рефлекторно посмотрела на свое запястье, на котором блестел красивый миниатюрный приборчик, обязательный для каждого жителя земной цивилизации. Он служил для многих полезных вещей, а помимо прочего учитывал и состояние здоровья своего обладателя. Его показания говорили о некотором возбуждении, и она тоже могла бы поссориться со своей напарницей по каюте.
— Я вижу, тебе интересна старая романтика? — проронила врач-сексолог с насмешливыми искорками в лимонно-желтых глазках.
— Нет, но говорить-то не о чем, — раздраженно ответила Циана и выключила головизор.
Торчащие клыки маленького хищника снова озорно зажелтели.
— Раз не можем говорить обо мне, значит, будем говорить о тебе, так как я подписала декларацию.
— У меня нет никаких тайн — ни личных, ни служебных.
— Но почему ты сердишься? — вскочила с кровати врач-сексолог. Если бы так вскочила Циана, она, вероятно, стукнулась бы головой о потолок. — Сейчас я тебе дам что-то вкусненькое и все пройдет.
Она достала из кармана изящную коробочку, а из коробочки довольно крупную блестящую таблетку. Циана доверчиво протянула руку, но тут же отдернула, рассерженная явной насмешкой. Нечто похожее на электронные часики прошлых веков лежало на ладони ее соседки по каюте. Наверное, это в самом деле было нечто подобное, потому что маленькие цифры все время менялись.
— Но это же часы!
— Поэтому постарайся не проглотить. Только жуй.
— Что за чертовщина! — возмутилась Циана.
Она знала, сколько различных образов принимала в веках эта столь важная для людей машинка, но делать ее в виде жвачки — чистое издевательство.
— Наоборот, очень даже остроумно, — весело засветились лимонно-желтые глазки. — Ведь мы живем в эру экономии. Каждый предмет должен иметь больше функций и как можно более широкое применение, чтобы не засорять окружающий нас мир лишними вещами. Приборчик на твоей руке — одновременно и часы, и миникомпьютер, и радиостанция, и измеритель состояния здоровья, не так ли? Но что это я взялась объяснять тебе ведущий принцип нашего общества, ты ведь историк и лучше меня знаешь эти вещи. Вот и этот изобретатель вложил в свое творение по крайней мере два смысла. Он как бы вышучивает принцип многофункциональности нашей индустрии, а вместе с ним и наши взаимоотношения с временем. Раз время так неумолимо жует нас и мнет, почему бы и нам его не пожевать? Попробуй, приятно! Только не забудь потом мне вернуть!
