Ее язычок, окрашенный от вина в ярко-розовый цвет, начал молоть глупости, размазывая древнегреческие слова:
— Нет, так нельзя! Если хочешь сидеть в тени, философствуя и потягивая виноградное винцо — сиди себе, пожалуйста, но не за счет других! Потому что рабы такие же люди, как и мы с вами! Пораскинешь своими гениальными мозгами, придумаешь разные машины, чтобы работали вместо тебя…
— О, неземная! — боязливо воскликнул хозяин. — Такие разговоры о рабах нам не дозволено даже слушать!
— Почему, Пракси? Ведь у вас демократия? Может, ты и гений, но если взять и нарезать тебя на кусочки, не найдется ничего такого, чего бы не было и у раба, ясно? А Аристотель… — она повернулась со свирепым видом к его пожилому коллеге. — Нет, вы полюбуйтесь только на его ум, взялся и против женщин писать! Мужчина-де — солнце, женщина — земля, он — энергия, она — материя, но даже по рождению она, видите ли, не ровня мужчине…
— А где он об этом писал? — поинтересовался старый философ, — я не знаю…
— Если еще не написал, то напишет, — грубо отрезала Циана и вдруг хихикнула, как заправская сплетница: — И позволяет своей гетере Филис кататься на нем! Как, разве вы не знаете эту историю? Значит, так: она раздевает его, накидывает уздечку, садится на него сверху и ударяет его плеткой. Понимаете, плеткой заставляет его бегать на четвереньках! Наверное, эта Филис очень красива, а?
Трое мужей были поражены ее рассказом. Философ, хоть и завидовавший своему коллеге, решил защитить его.
— Мы не знаем никакой Филис. Аристотель давно привязан к гетере Герпиле, очень достойной женщине, которая родила ему сына по имени Никомахос…
— Но я это видела своими глазами, то есть на картинах! Знаете, сколько создано произведений с таким сюжетом: красота ездит верхом на мудрости! Вот это тема для тебя, Пракси! Но нет, ты не сторонник реализма.
— Подобную историю я слыхал в Азии, но не об Аристотеле, — сказал философ.
— А мы ее знаем об Аристотеле! — запальчиво сказала специалистка по древней истории — И вообще я не люблю этого вашего философа. Человечество многим ему обязано — это верно, но и тысячи лет спустя люди верят во все его ошибки и не смеют в поисках истины обратиться к другим источникам, а ведь у каждого времени свои истины — это я тебе говорю, философ!
Старик кивал, потрясенный ее пророчеством.
— Я и ему самому скажу, — пригрозила она. — Он сейчас в городе? Пракси, а почему бы тебе не сходить и не позвать его? Скажи ему, пусть не боится, я его не съем! Я за равенство.
