С двумя смежными — она покойница.
Тем более, что затопленный необитаемый пятый отсек — это ведь ещё и два атомных реактора, из которых один всегда отдыхает, а другой — работает. И ещё неизвестно — заглушили ли работающий реактор или нет.
Глава пятнадцатая
Пробуждение
Я пробудился и долго умом колебался, не зная,
Что мне избрать, самого ли себя уничтожить, в пучину
Бросаясь, иль, молча судьбе покорясь, меж живыми остаться.
Гомер. «Одиссея», песнь десятая
Командиры первого, второго и третьего отсеков докладывали Рымницкому о количестве людей, оказавшихся у них, и о наличии спасательных средств.
Доклад получался зловещим: спасательных средств было намного меньше, чем людей.
В десять раз меньше.
Да и те, что имелись, часто были неисправны… За литры спирта всё было когда-то и кем-то благополучно поднесено кому-то на подпись, всё было одобрено вышестоящими и контролирующими инстанциями.
Очень пьющими инстанциями.
Но даже и на бумаге спасательные средства были предусмотрены только для основного экипажа, а не для «гостевого». Ещё Тогда и Там Рымницкий просто не имел права выходить в море с таким багажом безобразий. Надо было с самого начала сорвать с самого себя погоны и добровольно идти в тюрьму или хотя бы даже и под расстрел, но не допускать выполнения преступного адмиральского приказа о выходе в море.
Всё искал компромиссов… Доискался…
…Плавучий дурдом, пьяный корабль, корабль дураков…
Прямо хоть сейчас — бери да и уходи из жизни; она после этого ничего не стоит!
Но Рымницкий понимал, что такой простой выход равносилен предательству. Уйти он всегда успеет, а пока надо было действовать. Людей в ловушку завёл именно он. Ему и полагалось выводить их назад.
Последний случай, когда экипаж нашей затонувшей подводной лодки смог частично вылезти из неё и более-менее успешно выбраться на поверхность моря и выжить, был лишь в далёких сороковых годах… По степени сложности тот случай лишь очень отдалённо напоминал этот нынешний. И с тех пор — сколько подлодок перетонуло, и ни единый экипаж ещё не спасся… Ну так, значит, мы будем первыми!
Будем ли?
* * *
Тем временем мичман Краснобаев кое-как наладил аварийную телефонную связь (так называемая громкоговорящая связь «КАШТАН» полностью вышла из строя) и доложил в центральный пост из своего седьмого и теперь такого далёкого отсека о положении дел в этом конце корабля: два беглеца затопили пятый отсек с атомными реакторами, и теперь девятнадцать человек собрались в кормовом седьмом отсеке; спасательных средств хватит лишь человек на десять, и кто его знает — всё ли снаряжение в исправности и все ли баллоны — с воздухом.
