Попыталась даже сойтись с детьми Рымницкого, но те отнеслись к ней недоверчиво и враждебно.
Да и нелепо это выглядело: родной дочери — четырнадцать лет, а жене — восемнадцать. Две женщины смотрят друг на друга, что-то своё явно видят и понимают, а ему не говорят — что именно.
Но в глазах кое-что читалось:
— Ишь ты какая выискалась! Папу моего захомутала!
— Да — выискалась! Вот я какая! И теперь он — мой, а не твой!
Партийное начальство отнеслось к донжуанскому подвигу Рымницкого неодобрительно, а один из работников идеологического фронта по фамилии Шлесарев и по кличке Маньяк-с-Бритвой (запомним этого человека — он ещё встретится нам позже в связи с совсем другими событиями) так даже и выступил с предложением выгнать Рымницкого из партии за моральное разложение. Но Маньяк тогда ещё не достиг больших вершин власти, а опытных мореходов не хватало, и эту тему не стали выносить на всеобщее обсуждение в партийном коллективе.
* * *
А потом Рымницкий отправился в поход. Долго то нырял, то выныривал где-то в морях и океанах между Камчаткою и Персидским заливом, а когда вернулся домой…
Ну какой же дурак отправляется в дальние странствия, оставляя дома молодую жену — без ребёнка, без родителей, даже и без домашней собачки?!
Впрочем, всё в этой жизни уже было, было и было… Зачем рассказывать лишний раз об одном и том же? Одинаковые ситуации повторяются и повторяются, а люди всё снова и снова удивляются или смеются, огорчаются или возвышаются духом. И делают это по своей наивности так, как будто всё это — ВПЕРВЫЕ, как будто человечество никакого опыта никогда и не имело прежде, как будто древнегреческие аэды и рапсоды, комедианты и трагики ничего подобного никогда не описывали и древние зрители древних театров никогда не плакали и не смеялись над подобными историями…
Глава девятая
Кто за кем следит?
Вы, божества, — вездесущи и знаете всё в поднебесной;
Мы ничего не знаем, молву мы единую слышим…
Гомер. «Илиада», песнь вторая
К отблескам луны на тёмной воде и к океану, погружённому в дремоту, добавлялась ещё и едва заметная подводная лодка, о которой почти никто не знает, куда она идёт и зачем. И существует ли она вообще на свете.
Не знает никто, кроме немногих посвящённых — штабных распорядителей этих подводных походов да ещё кое-кого.
Капитан первого ранга Рымницкий улыбнулся далёкому детскому воспоминанию. Он когда-то читал потрёпанную, замызганную книжечку некоего Ловелля Томаса. Вся книга была битком набита документальными сведениями о действиях немецких подводных лодок в Первую Мировую войну. Немцы топили и топили всех подряд. Но сильнее всех этих кровавых и безумных сцен поразила Рымницкого одна сцена — совершенно мирная. Да даже и не сцена, а так — наблюдение:
