Давили, мы, конечно, на него здорово, а он не ничего говорит — только рыдает, мол, не виноват, ни на кого не работаю, ничего не знаю. И до того убедительно, что я сам почти что ему поверил, едва не прослезился: выходит, что мучаем невинного человека. Реально стало его жалко. Говорю Хохлу: «Давай, кончай его, хер с ним, ничего он не знает, ошибочка вышла!» Но Хохол слезам не поверил и сделал такое, что сейчас даже не хочу за столом тебе и говорить, меня тогда самого чуть не вывернуло наизнанку, но и тут он, гад, не сознался. И тогда только он все рассказал, когда Хохол предложил: мы тебя сейчас здесь все равно кончим, тут без выбора, таков приказ, но если ты сдашь свои контакты, твою семью мы не тронем, клянусь. Слово офицера даю! И тот вдруг все и рассказал. Я даже поначалу, грешным делом подумал, что понапраслину на себя возводит бедолага, чтобы сразу отмучаться. Однако пошел, проверил и действительно обнаружил и тайник, и в нем нужные нам доказательства, а потом по другому каналу все это дело подтвердилось. Оказался двойным агентом. Тут как-то кино одно смотрел. Якобы наши поймали американского шпиона. Нашего сотрудника, конечно же, сам артист Лановой играет. Допрашивают, значит, этого самого американца. Тот им: «Моя карьера закончена! Ну, я хоть пожил: деньги, женщины… а вы за что работаете?» — «Боюсь, вам не понять… — отвечает ему Лановой. — Ведь вам ничего не говорят эти слова: честь, долг, родина…» Родина, конечно, иногда была к нам как мачеха. Что ж, как нередко бывает в детстве, родитель родной приложит хорошо для порядку, но ведь любишь его и почитаешь. Я же сам родом из глухой ярославской деревни. Вытащили, обучили, прожил интересную жизнь, много чего видел. Сейчас, чтобы не забыть языки, читаю немецкие и английские книги и газеты. Иностранцы их часто оставляют в гостиницах, а мне знакомые приносят. Один бывший американский разведчик знаешь, что сказал: «Пройдет время, и вы ахнете, если только будет рассекречено, какую агентуру имели ЦРУ и госдеп у вас наверху!» Тут он, конечно, загнул, поскольку агентов вообще никогда не раскрывают. Ни при каких обстоятельствах. Тут срока давности нет.
Он закашлялся, потом продолжил:
— Знавал я одного мужика. Народу убил лично своими руками — немерено! По работе, естественно. Был один такой тип из бывших латышских стрелков, исполнитель смертных приговоров, фамилию его запамятовал, но работал он как раз в легендарные тридцатые. Говорят, лично расстрелял примерно десять тысяч человек. Просто работа у него была такая. Приходил на работу и целый рабочий день стрелял в затылки. Сейчас ему должно быть девяносто восемь лет — и, говорят, еще живой, вполне бодрый, даже ходит, на грядках копается.
