— Конечно же, я никому ничего не скажу. Мне просто больно видеть, как вы страдаете. Если я могу что-нибудь для вас сделать…
Элайна замотала головой:
— Здесь никто ничего не может сделать. Я просто жду. У меня нет выбора.
В последних словах прозвучало отчаяние.
Элайна посмотрела на Мартису глазами, полными слез, и у нее самой глаза повлажнели.
— Вы здесь. Бог мой, ваша война окончилась, и уже давно…
Мартиса покачала головой, немного растерянная:
— Не так уж давно. Генерал Ли сдался в апреле, но Эдмунд Кирби-Смит еще некоторое время сражался, и говорят, некоторые части не знали, что война кончилась, узнали только через несколько недель, а то и месяцев. Я не понимаю…
— В таком случае мы должны вас просветить.
Это сказала не Элайна, а Брюс Кригэн! Мартиса не слышала, как он вошел, но он был здесь, подошел к столу, обошел его и, приблизившись к Элайне, наклонился и поцеловал в щеку. Его взгляд скользнул по Мартисе, и она почувствовала леденящий холод. Брюс прекрасно владел собой, но она всегда чувствовала, когда он был в гневе, чувствовала, что он кипит под внешне невозмутимой оболочкой, которую являл всем.
Возможно, со своей семьей он не притворяется. Элайна сказала, что утром он был в ярости. Возможно, тогда он рвал и метал, как настоящий древний вождь, верховный правитель в своем мире. Или он рассердился снова, наблюдая за ней и слушая, как она задает вопросы о том, что не должно ее касаться. Как если бы она сунула нос в его жизнь, не имея на то права.
Мартиса воинственно вздернула подбородок. Мэри умерла, а у нее есть свои права.
— Тогда просветите меня, — сказала она.
Брюс Кригэн отодвинул стул от стола и сел.
— Я рад, леди Сент-Джеймс, что вас так интересует наша семья.
— Брюс! — прошептала Элайна, чувствуя неловкость за брата.
— У меня есть брат, который все еще в Америке.
Мартиса опешила.
— Что?
— Брайан, мой младший брат. Он учился в Америке, подружился там со многими виргинцами и, подобно вашему мужу, мадам, воспринял эту войну: как свою собственную. — Брюс перевел взгляд на сестру, и его голос смягчился. — У Элайны дело обстоит еще хуже. Ее жених, Нилл Макнил, был с Брайаном. И ни один из них не вернулся.
Мартиса только охнула.
Все это было очень грустно. И пугало. Но что, если Брайан Кригэн во время войны переписывался с сестрой Мэри, Маргарет Сент-Джеймс? Это легко могло поставить под угрозу ее положение.
— Мне очень жаль, — сказала она Элайне.
— Мы тоже сожалеем, — сказал Брюс. — О вас. Ведь вы, леди Сент-Джеймс, были там и прошли через все эти тяготы, не так ли?
