- Стюарт, мы не могли бы проехаться? - спрашиваю я.
Он переворачивается и смотрит на меня.
- Возьмем пива, - говорит он.
Молча мы едем по городу. Он приормаживает у придорожного магазинчика взять пива.
Сразу у входа замечаю огромную кипу газет. На верхней ступеньке крыльца толстуха в цветастом платье протягивает маленькой девочке лакричный леденец. Позже, переехав Эмерсоновский ручей, мы поворачиваем к стоянкам для пикников. Ручей, пробежав под мостом, через сотню-другую ярдов впадает в большой пруд. Я вижу, там стоят люди. Вижу, что они там рыбачат.
Столько воды, так близко от дома.
Я говорю:
- Зачем вам было ездить так далеко?
- Не выводи меня, - отвечает он.
Мы сидим на лавочке, на солнцепеке. Стюарт открывает нам пиво. Говорит:
- Успокойся, Клэр.
- Было сказано, что они невиновны. Говорили, что они сумасшедшие.
Он спрашивает:
- Кто? - Спрашивает: - О чем ты говоришь?
- Братья Мэддокс. Они убили девочку, ее звали Арлин Хабли, в тех местах, где я выросла. Отрезали ей голову и выбросили тело в реку Клиэр-Элам. Это случилось, когда я была маленькой.
- Ты меня выведешь, - говорит он.
Я смотрю на ручей. Я там, в ручье, с открытыми глазами, лицом вниз, уставилась в мох на дне, мертвая.
- Я не понимаю, что с тобой, - говорит он по пути домой. - Ты меня выводишь с каждой минутой.
Что я ему могу сказать.
Он пытается сосредоточиться на дороге. Но все время поглядывает в заднее зеркальце.
Все он понимает.
Стюарт уверен, что в то утро дал мне поспать. Но я проснулась задолго до звонка будильника. Я думала, лежа на другом краю кровати, подальше от его волосатых ног.
Он отправляет Дина в школу, а потом бреется, одевается и уходит на работу.
Дважды он заглядывал и покашливал. Но я не открыла глаза.
На кухне нахожу от него записку: "Люблю", подпись. завтракаю в закутке, пью кофе и кладу на записку свое кольцо. Смотрю на газету, раскладываю ее на столе так и сяк. Потом складываю ее пополам и читаю, что там написано. Пишут, что труп опознан. Но для этого потребовалось его обследовать, что-то в него воткнуть, что-то вырезать, что-то измерить, что-то снова вложить внутрь и зашить.
Я долго сижу с газетой в руках и думаю. Потом звоню в парикмахерскую, записываюсь к мастеру.
Я сужу под сушкой с журналом на коленях, протянув руку Марни, которая делает мне маникюр.
- Мне завтра на похороны, - говорю я.
- Я так сочувствую, - говорит Марни.
- Это было убийство, - говорю я.
