— Ничего. Сражаться нам там не придется. Наша задача — вывезти семьи рабочих. Нам бронеплощадки нужны для морального воздействия, и только.
— Разве лишь для устрашения, но боя этому бронепоезду не выдержать. Он может даже по дороге рассыпаться…
— Ну уж и рассыплется! — усмехнулся Затонский. — Все обойдется. Я поеду вместе с вами.
Я отдал приказ грузиться.
К месту назначения мы прибыли вечером. Подъезжая к станции, мы были крайне удивлены: кругом пусто, тихо, ни одного эшелона на путях. Не видно ни рабочих отрядов, ни наших войск. Как выяснилось впоследствии, телеграфист на станции Елизаветград оказался петлюровцем и спровоцировал Затонского, сообщив ему ложные сведения.
Наш бронепоезд, медленно подъехав к вокзалу, остановился. И в то же мгновение со всех сторон забили пулеметы, беспорядочно захлопали оружейные выстрелы. Я решил осадить бронепоезд за мост, метров на триста, и побежал к паровозу, чтобы дать распоряжение машинисту. Но ни машиниста, ни помощника на паровозе не оказалось.
Куда они подевались? Попрятались с испугу или бежали к врагу? Зову — никто не отзывается.
Выхватив из кобуры оружие, я, пригибаясь, бегу разыскивать мерзавцев, бросивших паровоз. Кидаюсь туда, сюда — никого не видно.
А выстрелы приближаются с каждой минутой. Слышу, как от нас ударили ответной пулеметной очередью. В стороне различаю здание, по-видимому депо. «А нет ли их там?» — подумал я и бросаюсь в здание,
— Где тут машинисты бронепоезда? Давай на паровоз! — кричу я…
И тут откуда-то с боков и сзади на меня набрасываются люди, сбивают с ног и обезоруживают.
— Ага, голубчик, попался!!
— Вот таких-то комиссаров нам и надо! — слышу злобные, хриплые голоса.
Пинками меня поднимают на наги. Оглядываюсь. Вокруг меня солдаты с белыми повязками, человек восемь. С меня срывают пояс, сдирают кожаную тужурку.
Один из бандитов прицеливается в меня и собирается стрелять.
— Подожди! — закричал ему кто-то. — Успеем еще. Никуда ему теперь не уйти от нас.
А другой, видимо старший, говорит:
— Надо его в город отвести. Соберем всех комиссаров-большевиков на площади и перестреляем их там, как собак!
Двое бандитов берут меня за руки, двое становятся впереди, остальные сзади, и мы трогаемся.
Я думаю лишь об одном: как только отпустят руки — побегу. Пусть пристрелят на ходу — все лучше, чем дожидаться казни на площади.
Но нет, бандиты крепко держат меня за руки, не отпускают ни на секунду. Все дальше и дальше идем мы вдоль железнодорожной насыпи. Уже и выстрелы от станции доносятся глуше. Ну, думаю, пришел конец: убежать не удастся, а пощады не жди.
