Вспомнив о том, какая решимость была в глазах сестры, Софи заявила:
– Она твердо решила отказаться.
– И, кроме всего прочего, разве Гарри не заслуживает того, чтобы расти в семье своего отца?
Софи вспомнила альбом, который Лайам вчера показывал ей. Гарри заслуживает самой лучшей жизни. Но способен ли Лайам обеспечить ее?
Он взял Софи за руку:
– Неужели у меня нет ни малейшего шанса?
Рука молодой женщины была нежной и теплой, и Лайам ощутил нестерпимое желание поцеловать ее. Но он сдержался, изо всех сил стараясь не выдать себя. И не мог оторвать взгляд от губ Софи, гадая, какие они на вкус.
Глаза ее стали ярко-зелеными, и она, высунув кончик языка, облизала губки – сочные, полные, сулившие…
Софи отпрянула назад. Отодвинувшись на другой конец дивана, она взяла кофейник:
– Хочешь кофе? Он остывает.
– Нет, спасибо. – В этот момент он смотреть не мог на кофе.
Она поставила кофейник на поднос. Лайам все еще ощущал запах ее кожи…
– Может, мы выйдем наружу? – предложила она, вставая. – Подышим свежим воздухом.
Взглянув ей вслед, он увидел, как напряжена Софи. Быть может, потому, что тоже пытается сдержать себя?
Лайам тихо выругался. Не имеет значения, хочет она его или нет. Он больше не попадется на эту удочку. Он не желает опять пройти через ад. Надо сконцентрироваться только на племяннике. И все.
Мрачно кивнув, Лайам вышел вслед за Софи на веранду.
Она стояла у перил, сложив на груди руки, и смотрела на сад. Это было любимое место его матери. Даже в разгар лета здесь всегда было прохладно. Два огромных перечных дерева отбрасывали густую тень на газон, и их длинные ветви покачивались даже от легчайшего ветерка.
Лайам направился к старомодной скамейке из кованого железа с толстой подушкой на сиденье и присел на нее.
Софи повернулась к нему, прижавшись спиной к перилам:
– Ты прав, Лайам. Гарри заслуживает того, чтобы познакомиться со своей семьей.
Надежда закралась в его сердце. Он даст Гарри то, что Лукас дал бы своему сыну. Лайам обязан сделать это в память о Лукасе.
– Брат хотел бы, чтобы Гарри вырос здесь.
– Лукас хотел бы, чтобы тот, кто усыновит Гарри, любил бы его, как собственного сына. Ты способен на это?
Да! Тысячу раз да! Но тут Лайам вспомнил, каким беспомощным почувствовал он себя прошлой ночью, впервые прижав Гарри к себе, и его уверенность пошатнулась. Софи пыталась успокоить плачущего ребенка в течение нескольких часов. Сможет ли он сделать это без всякой помощи?
– Сид сказал мне, – продолжала Софи, – что ты – хороший человек. Бетти сказала, что ты – хороший человек. Джерри и Анна говорили то же самое. Но это не означает, что ты справишься.
