Свежий бриз принес тихое лошадиное ржание. Поблизости послышалось кваканье лягушки. А Джек все начищал уздечку.
Итак, начинать разговор придется Мэдди.
Она переступила с ноги на ногу:
— Как давно у вас вороной конь?
— С тех пор, как был жеребенком.
— Могу поспорить, он рад вашему возвращению.
— Не так сильно, как я.
Она подняла брови. Ну, считается, что лошадь — лучший друг ковбоя.
Мэдди прислонилась к другому ближайшему дереву и завела руки за спину:
— Куда вы ездили?
— Мне было нужно повидаться со Сноу Гибсоном. Он живет в паре миль отсюда, в сторожке.
Мэдди вспомнила их предыдущий разговор:
— Кейт говорит, у Сноу сложный характер.
Уголков губ Джека коснулась едва заметная улыбка.
Они снова погрузились в молчание, но оно не было слишком неловким.
Поддавшись слабости, Мэдди закрыла глаза и подняла лицо к звездам, позволяя легкому бризу ласкать его. Она вообразила, что ощущает идущий от Джека Прескотта магнетизм.
Открыв глаза, Мэдди отмахнулась от опасных размышлений и сосредоточенно посмотрела на яркую звезду на горизонте. Она приехала сюда не для того, чтобы предаваться фантазиям, какими бы сладкими они ни оказались. Кроме того, Джек не свободен. Тара явно обозначила свою позицию: руки прочь от Джека!
Почувствовав внезапную усталость, Мэдди оттолкнулась от дерева.
Не следовало ей сюда приходить. Разговаривать с Джеком — все равно что затаскивать слона на гору. Пора ей пожелать ему спокойной ночи.
Она уже собиралась уходить, когда в ночи послышался резкий голос Джека:
— Эта собственность принадлежит моей семье с 1869 года. — Он кивнул на вытянутые темные строения слева. — Вы их видели?
Он пошел вперед. Потерев ладони, на которых остались следы от прикосновений к коре дерева, Мэдди последовала за Джеком. Если он делает попытку к примирению, она ее принимает.
— Это корыто было свадебным подарком, — говорил Джек. — Мой прапрадед предложил своей жене прорезать отверстие в стене ванной комнаты, чтобы использовать корыто как ванну и как поилку для лошадей во дворе.
Мэдди побледнела. У нее сложилось ощущение, что Джек говорил серьезно. «Слава богу, что есть современные удобства. Иначе как бы здесь выживали женщины?»
— Когда мне было шесть, я вырезал на корыте свои инициалы, — продолжал он, проведя загорелым пальцем по гравюре на дереве. — Тогда наша собака только ощенилась. — Он указал на несколько зарубок. Один, два, три… Семь щенков. Он выпрямился и изучающим взглядом посмотрел на Мэдди, взвешивая в руке уздечку. — У вас никогда не было собаки?
