— …пил как сапожник, сгорел, как звезда.
Вот ведь мужик был… в прошлом столетии:
Гром среди ночи, огонь и вода!
Помнишь? — когда погорел дядя Петя.
— Да уж — пожарников, гари — звезда —
выпимши был и курил перед сном.
— Это когда? В девяносто каком?
— …?
— Не остается от нас ни черта.
— Ладно. Не чокаясь.
— Стопку, и хватит.
— Помнишь — потом сиганула с моста
Машка Хролова в свадебном платье?
— Только весной и достали со дна.
— Значит — за Марью-царевну?
— До дна.
— Там теперь «новые», в этой двухклетке
с евроремонтом, волчая сыть.
— Ну! А напротив — твой бывший, соседка.
— Тоже помянем, соседка, — подлить?
— Думаешь… бывшему, мертвому — лучше?
— Думаю — жальче, а так — все одно.
— Поздно… пойду. Сотню дашь до получки?
Темная ночь, но почти не темно.
Светится лифт — позвоночник подъезда,
ползает, старый скрыпач, и фонит.
