* * *
Все. Дождались. Сегодня в 14.00 лодка отваливает от пирса и устремляется в Северную Атлантику. «Берегись, Англия!» — так думал «санитар моря», когда утром собирался посетить гальюн. Не тут-то было! Дикая резь, как электрическим током, прошила все тело с ног до головы. Вторая попытка помочиться была еще хуже. Не помогали ни стиснутые зубы, ни ницшеанское презрение к боли любого рода. Моча просто отказывалась выходить наружу. Обычно в таких случаях начинают лихорадочно перебирать «кто?». Здесь и перебирать-то было нечего. В его мозгу не укладывалось, как такая тихая и набожная девица, как Вероника, могла наградить его триппером. При этом довольно странным обстоятельством выглядело то, что ее законный муженек был в полном порядке… Вот так-то вот! Все бабы б…и, как можно было в этом сомневаться! Медкомиссия, привыкшая мыслить штампами, естественно, завернула его, разразился скандал. Но этот скандал хоть и скандал, конечно, честь флота и все такое, но все же — не апокалипсис. Случались такие истории в Кригсмарине и раньше. Можно даже сказать, такие истории встречались достаточно часто. Можно даже сказать, что триппер — почти что профессиональная болезнь подводников.
Хуже было с тем скандалом, который разразился в семье Лутц, центром которого стала несчастная Вероника. В относительно небольшом гарнизоне базы шила в мешке было не утаить, и хотя явных доказательств не было, но ведь много кто догадывался, если до гестапо дело дошло, и посмеивались втихомолку. Как всегда бывает в таких ситуациях, последним, кто что-либо подозревает, оказывается, собственно, муж… А тут доброжелатели нашлись. И Дитрих потребовал объяснений. Вероника не могла лгать и выложила ему все, как было… (ну глупо, могла бы и соврать. Эрика бы так и поступила. Сказала бы что-то типа: «А этот милый лейтенант за корицей для булочек заходил»… — «Чего это вдруг»? — «А они в экипаже перед походом решили провести конкурс на самую вкусную булочку»…) Лучше бы уж рассказала своему другу-кюре. Тот — хоть француз, ему подобное каждый день выслушивать. А вот исповедоваться мужу — глупо, даже если решила покаяться. В общем — доверяйте профессионалам!
* * *
Лодка Шепке, преследующая конвой, столкнулась в море с редким явлением — «огнями святого Эльма». Светилось все. Штормовки вахтенных, леера, стекла ПНП. Это жутковатое свечение неприятно насторожило Шепке. Это было крайне скверно. По морским поверьям, «огни святого Эльма» — почти гарантированно — гибель корабля. Он не подал виду, и матросы имели возможность ощутить лишь гранитную решимость капитана. Может быть, в этот момент он вспоминал слова Ройтера: «Мистики нет. Есть люди…» «Ну, да, Хельмут, остается только на тебя теперь надеяться». Он был практически уверен, что и сам Ройтер где-то поблизости. К вечеру U-100 нагнала группу. Теперь конвой обречен. Это несколько разрядило напряженную обстановку — все-таки не мы одни такие здесь — это был вовсе не путь в ад, — вон люди, такие же, как и мы, и каждый делом занят. Однако дело не заладилось. В 20.00 U-100 обнаружила эсминец и, срочно погрузившись, оставалась под водой в течение часа.
