— Спасибо, Вероника, мне уже пора идти. Еще, чего доброго, нарвусь на патруль…
— Ничего страшного, оставайтесь. Действительно уже полночь… Знаете, к тому же я очень боюсь находиться дома одна… (она слегка покраснела).
— Как одна? А муж?
— Дитрих уехал получать продукты. Будет только завтра вечером. Правда, оставайтесь. Мне будет не так страшно… Хотя я все равно не выключаю свет.
— Чего же вы боитесь?
— Всего… (она опять отвела взгляд и покраснела). Знаете, на днях был сильный ветер, так жутко в трубе выло. Я никак уснуть не могла.
— Я бы на вашем месте куда больше боялся завывания «Ланкастеров».[56]
— Их я как раз не боюсь, — твердо сказала Вероника.
— Напрасно… Последняя бомбежка была очень опасной. Такое впечатление, что «томми» отлично осведомлены о всей системе нашей ПВО. Так что могут и накрыть, — Ройтер попытался показать, видимо, как британцы собираются накрыть жилище майора Лутца, но предательская чашка с остатками кофе соскользнула с тарелки. Несколько секунд балансировала на краю блюдца и наконец плюхнулась на белоснежную рубашку лейтенанта.
— Вот, черт! — непроизвольно выругался Ройтер.
Вероника была в таком ужасе от произошедшего, что даже пропустила упоминание имени агента противника мимо ушей. А ведь в ее департаменте считается, что его именно так можно призвать…
— Я сейчас. Сейчас все сделаю… все… — засуетилась она. — Давайте скорее рубашку. Я все выведу, у меня есть «Persil»…
— Как глупо получилось…
— Скорее пойдемте в ванную…
Спору нет. Ситуация идиотская. В чужом доме, с чужой женой… Без рубашки… Еще сюда одного фотографа, и все будет в ажуре… А ведь вот ничего плохого не хотел. Просто пролил кофе. Слава богу, что на китель не попало…
— Сейчас, я все сделаю… — бормотала Вероника. — Вы знаете… это такое счастье что-то делать по дому… Ведь все это делаешь для своего мужчины, понимаете, я считаю в этом самое высокое предназначение жен…
В тесной ванной их лица оказались слишком близко, чтобы сделать вид, что ничего не произошло.
Чем-то походило это помещение и тусклый свет на матросский кубрик на подлодке.
— Скажите, сударыня, — прошептал Ройтер, — вы не боитесь ваше руководство?
— Какое руководство? — в тон ему прошептала Вероника.
— Вон то, — Ройтер поднял палец, указывая в направлении вселенского Гросс-Адмирала. — Вы не боитесь… согрешить?
Дыхание Вероники стало чаще. Она вовсе не собиралась покидать ванную, во всяком случае, не делала для этого никаких попыток.
