Но она опоздала. Когда она вошла, Уинтроп посмотрел сначала на часы, потом на нее и поднял брови.
Марта взглянула на Табиту. Той явно не терпелось с ней поговорить. Или она пыталась удержаться от смеха? Если только Уинтроп в очередной раз уйдет пить кофе, она выяснит, что произошло.
Все утро дул ветер и шел дождь. Но Уинтроп не принес с собой завтрак. Он ушел вслед за Табитой. После этого Табита мгновенно вернулась:
— Марта, произошла замечательная вещь. После нее хочется верить в торжество добра. После того как ты ушла вчера вечером, Уинди вышел. Заглянул мистер Макгуайр, спросил о тебе и об отчетах, и я ему все рассказала. Еще я ему сказала, что бумаги, возможно, сдуло ветром, когда Уинди открыл дверь в очередной раз.
Макгуайр направился к картотеке. Тут вошел Уинди, широко распахнул двери, и в результате бумаги от ветра разлетелись по всей типографии. А остальные бумаги разлетелись от рева Макгуайра.
И прямо по пятам за Уинди прибежал тот самый писатель. Он принес страницы из отчета! Оказывается, Уинди положил их в его сверток! Уинди попытался свалить все на тебя, но писатель на это не клюнул. Он прямо сказал, кто во всем виноват.
Марта застонала.
— А я-то думала, ты обрадуешься, — пожаловалась Табита.
— Я вообще-то рада, но Уинди никогда мне этого не простит. Его унизили в присутствии Макгуайра. Себя-то он винить не станет. Теперь придется уволиться одному из нас. Машинисток везде полно, а техника найти трудно.
— Боюсь, ты кое в чем права, — согласилась Табита.
Два дня бушевала гроза, и два дня всем казалось, что она собирается разразиться внутри типографии. Даже Табита сказала, что в любой момент в нее явно может ударить молния.
Марта получила чек в полдень в субботу, а вместе с ним подробный список своих опечаток за неделю. Внизу было написано: «Вам придется работать получше».
Марта осторожно погладила чек. Может быть, она получит такой же только еще один раз. А затем она поняла, как это несправедливо. Она увидела в окно автобус с лыжниками, который ехал на зимний стадион, и расстроилась еще больше. Ей оставалось лишь смириться.
Она окончательно встревожилась, когда вернулась домой. В квартире было сыро и холодно, и она поняла, что мать, пока ее не было дома, выключила отопление, чтобы сэкономить хоть немного денег.
— Газ дешевле, чем счета от врача, мам, — мягко побранила ее Марта. Затем сердито добавила: — Мы выберемся из этого климата, даже если мне придется идти пешком и нести тебя на спине.
