- Хорошо, извини, — ответила она. — Но я беспокоюсь об этом лишь потому, что ты мне дорог, Кейдж.
Он немедленно ослабил свою защиту, его глаза смягчились.
— Я очень ценю твою заботу, но тебя не должны так беспокоить мои прихоти. Мне нравится быстрая езда, бездумное пьянство и… Что там еще было? — насмешливо поинтересовался он.
Однако Дженни пока была не готова расстаться с серьезностью.
— Я думаю, твои родители тоже беспокоятся о тебе.
Весь его юмор испарился. Он грустно поднял янтарного оттенка глаза и уставился мимо нее вдаль, на открывавшийся перед ним безрадостный, пустынный пейзаж.
— Неужели мама не понимает, как бы я хотел быть к ним ближе, к ним обоим? Едва услышав о Холе, я жаждал подойти к ним и обнять их. — Его голос дрогнул. — Я бы хотел, чтобы они обняли меня.
— Кейдж. — Дженни потянулась, чтобы коснуться его руки. Он отдернул ее. Ему была не нужна ничья жалость.
— Я не приближался к ним, поскольку был уверен, что они не хотят видеть меня рядом. Поэтому решил выразить им свою любовь и симпатию другим способом. — Он вздохнул. — Только они этого не заметили.
— Я заметила. Я была тебе признательна.
— Однако ты также не позволяла приблизиться к тебе, Дженни, — внезапно заметил он, настойчиво пытаясь поймать ее взгляд.
Она отвернулась:
— Не понимаю, о чем ты.
— Ты чертовски хорошо все понимаешь. Когда мы были в Монтерико, ты зависела от меня, полагалась на меня эмоционально и физически. Мы вернулись домой, и я опять стал прокаженным. «Руки прочь». Ты не касаешься меня. Не разговариваешь. Черт возьми, да ты даже не хочешь взглянуть на меня.
Он был прав, но она не хотела этого признавать.
— И я задаю себе вопрос, не связано ли твое намеренное избегание моего общества с той ночью, что мы провели в Монтерико?
Голова Дженни дрогнула, она облизнула губы, язык внезапно присох к гортани.
— Конечно, нет.
— Уверена?
— Да. Какая связь?
— Мы спали вместе.
— Но не так! — воскликнула она, словно защищаясь.
— Вот именно, — сказал он, делая шаг вперед и нависая над ней. — Но то, как ты к этому относишься, заставляет предположить, что «именно так». В чем ты чувствуешь себя виноватой?
— Я не чувствую себя виноватой.
— Разве? — настойчиво продолжал он. — Разве ты не думаешь, что не имела права спать в моих объятиях, одетая лишь в тонкую рубашку? Не думаешь ли ты, что это является предательством по отношению к Холу, лежавшему мертвым в гробу? Так ты считаешь?
Дженни повернулась к нему спиной и скрестила руки на животе, словно почувствовав внезапную боль.
