— Приятно это знать. Но сейчас мы говорим о тебе, мы все поможем тебе выбраться. Ты не одна.
— Какая ты милая. Правда. — Она выпрямилась, потянулась ко мне губами и поцеловала. Потом встала и протянула мне руку, чтобы помочь мне встать с дивана.
— Ну, теперь надо идти спать. Прижмись покрепче к своему милому мужу.
— Спать? Я уже совсем разучилась.
По ее лицу скользнула грустная улыбка.
— Когда-нибудь все будет хорошо, я постоянно говорю себе. Как бы тяжело мне ни было теперь, жизнь продолжается. И я твердо решила не упиваться своим горем.
Я плохо спала и проснулась с чувством паники. Ханнеке. С ней было что-то не то, и вчера я не очень это поняла. Ясно, что у нее проблемы, она хотела побыть со мной наедине, чтобы поговорить об этом, а я отвергла ее откровенность, ушла от нее, бросила, осудила ее резкие слова, вместо того чтобы попробовать понять, как положено настоящей подруге. Если бы я не отвернулась от нее, она бы не исчезла. Она, может быть, сама призналась бы мне в своих отношениях с Эвертом, рассказала бы, в чем причина ее тоски. Как я могла осуждать ее, не выслушав сначала ее вариант рассказа? А ведь она всегда так хорошо относилась ко мне. Она — единственный человек, с кем я действительно могла разговаривать. Я осознала, как трудно для нее было скрывать от меня, что она влюблена в Эверта, и что она не рассказала мне об их отношениях не от недоверия ко мне, а из уважения. Она не хотела обременять меня своей тайной, решила сама найти выход.
Я посмотрела на часы. Четверть седьмого. Еще пятнадцать минут — и будильник разбудит Михела, который в семь обычно выходит из дома. Все прекрасно рассчитано — как раз перед тем, как час пик разразится во всем неистовстве. Если я пыталась пожаловаться, что он так рано уезжает, он неизменно отвечал, что, конечно же, предпочитал бы сидеть с семьей за завтраком, чем стоять в пробке, но раз уж у него была собственная фирма, то он как директор должен был приходить на работу до девяти часов. На мое предложение поменять как-нибудь свой распорядок дня и посмотреть, действительно ли так хорошо завтракать дома с семьей, а не стоять в пробке, он только смеялся. Не удивительно поэтому, что мы, сидящие дома женщины, предавались романтическим фантазиям о других мужчинах, ведь наши мужья ежедневно бросали нас. Мы могли отбиться от рук, истосковавшись по мужскому вниманию.
Я выпрыгнула из постели, сунула ноги в замусоленные розовые тапки и вышла в коридор. Я хотела принять душ до того, как девочки проснутся и согреют холодный дом энергией своей шумной возни. Из ванной раздавался шум душа. Бабетт, очевидно, проснулась так же рано, как я.
