Убежал? - спросил я. - Он за тобой не погнался?
Отец поглядел на меня, как на сумасшедшего. Уставился в пустой стакан. Я взглянул на часы, потянулся. У меня побаливала голова, как будто давило на глаза.
Я сказал: Наверное, мне уже пора собираться.
Провел рукой по подбородку, поправил воротник.
Она по-прежнему в Реддинге, эта женщина?
Ты ничего не знаешь, да? - спросил отец. - Ничегошеньки ты не знаешь. Только и знаешь, что книги продавать.
Мне уже было почти пора.
Ох, Господи, извини, - сказал он. - Он был убит, вот что. Он повалился на пол и заплакал. Она не выходила из кухни. Она там на коленях молилась Богу, как следует молилась вслух, чтобы он слышал.
Отец попытался что-то еще сказать, но только покачал головой. Может быть, он хотел сказать что-то мне.
Но потом произнес: Ладно, иди, а то опоздаешь на самолет.
Я помог ему надеть пальто, и мы вышли. Я поддерживал его под локоть.
Я тебя посажу в такси, - сказал я.
От сказал: Я тебя провожу.
Да ничего, - ответил я. - Как-нибудь в следующий раз.
Мы пожали друг другу руки. Тогда я в последний раз его видел. По дороге в Чикаго я вспомнил, что забыл кулек с гостинцами в баре. Все равно. Мэри не нужны были конфеты, ни миндаль в шоколаде, ни другие.
Это было в прошлом году.
Сейчас они ей нужны и того меньше.
