— Ещё будешь? — выручил он.
— Давай.
Двинули ещё по глотку. Определённо гадость.
— А её закусывать не надо?
— Ну, если только ими же! — бзднул мой корчмарь.
— И то правда, — хохотнул и я, отметив про себя, что его манера общения всё больше напоминает Дедову. — Ты только не думай, что опять с наставлениями лезу, но сам ведь понимать должен, не имеешь ты права вот так вот бездумно.
— Да ну? Моя жизнь, как хочу, так и трачу.
— Не совсем, Тим. Хватит ваньку-то валять. На тебе ответственность лежит. И страшно даже подумать, какая.
— А, ты об этом…
— Я — об этом.
— Ну, это практически тост.
— Не спорю. За это превсенепременнейше!
Через полчаса мы черпали уже из кастрюли…
— Слушай, а ликёрчик-то забирает!
— Да уж, говна не держим…
Он нравился мне, этот вьюнош. Нравился всё больше. Своей непоправимой обстоятельностью и готовностью к завтра. Я даже завидовал ему. Серьёзно. Да, ершист. Да, упрям. Да, жаден на чувства (та зуботычина не в счёт: форс-мажор) — в общем, абсолютный не я… Но кто сказал, что все должны быть тобой?.. Здоровый цинизм, если вдуматься, вернейший из залогов крепкой семьи, и ты последний на земле, кто знает об этом не понаслышке. И коли уж вызвался в сваты…
Так: к барьеру, будь она твоей дочерью — такого бы ты зятя хотел?.. Опа! А градус-то сказывается: такого, другого — будто отбоя от женихов нет…
А ну-ка попроще: даёшь ты им своё благословение? Свечку, грубо говоря, держать готов? И нести потом всю полноту — перед богом и Лёлькой? В конце концов, будет она счастлива с этим балбесом или?..
Гляди-ка, совсем как на тех выборах: да, да, нет, не знаю.
Не сома, а детектор лжи. Ну и погнали…
— Она нравится тебе?
Он, прохвост, ждал вопроса.
— Какое имеет значение.
— Э, брат, так нельзя…
— Да можно. Она у меня первая и последняя, я у неё. Даже если бы мы ненавидели друг друга — что с того? Вынужденная моногамия, при чём здесь нравится, не нравится? Вопрос риторический.
— Тогда ещё риторический: тебе наливать?
— Оно-вопрос…
Я плеснул. Он принял и плеснул мне. Я последовал. Нет, чего творим-то? — яд же!..
— А притом, Тима, что ничего на свете не должно делаться без вдохновения! В вас такие соловьи должны петь, что… Что я просто не знаю.
— О как! Это ты насчёт детей стругать, что ли?
— Именно!
— Понятно.
— Да чего тебе понятно! Понятно ему…
— Да всё. Что чтобы Авеля с Каином заделать, надо чтоб соловьи. А они потом за чечевицу горло друг дружке перепилят…
— Да ну тебя, — я терял нить: чечевица какая-то, горло, стругать. — Стой! А зачем уж так грубо-то? Я ему про возрождение человечества, а он…
